Публицистика 13. Михаил Путник. Методика объективной оценки сетературного текста. Эссе.

Художественная ценность

Данный текст используется в качестве справочника при анализе подробных критических разборов сетературных текстов по п. 2.2 (Художественная ценность) модифицированной методики Альтова.

Художественная ценность зависит от конкретного воплощения идеи и темы именно в данном сетературном тексте, ибо одна и та же «авторская задумка» может быть воплощена в разных текстах с различной художественной силой. Одна и та же задумка. С очень и очень различной художественной силой.

При определении художественной ценности сетературного текста следует принимать во внимание степень совершенства композиции словесной конструкции, наличие (или отсутствие) авторского стиля, язык повествования (либо «подачи» эмоций) - словом, художественную технику.

Применительно к Литературе – «…произведение искусства есть отражение мира, преломленное личностью автора. Поэтому одна из важнейших художественных характеристик – проявление личности автора в произведении….».

Примером могут служить произведения Грина, Паустовского: каждая страница в них - независимо от содержания – имеет свой особенный колорит. (Конечно, если личность автора не проявляется - это тоже характеристика... Но речь идет именно о позитивном проявлении личности.)

Применительно к сетературе – всё, конечно же, много скромнее. И тем не менее.

Нужно попытаться оценить стиль автора, его умение строить сюжет, пользоваться языком. Любое произведение - это самовыражение автора. Как преломились его впечатления, его мироощущение, как выплеснулись они на бумагу? Что отличает почерк автора от почерков других авторов? Что можно отнести к художественным удачам, достижениям? А что к неудачам, промахам, ошибкам?

Здесь одна крайность – «безличный набор слов, начисто лишенный индивидуальности…», другая крайность – «свой колорит имеет каждая строка, автор узнаваем в каждой фразе…».

Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:

1 балл - нет художественной ценности, в частности – нет индивидуальности, нет проявления личности автора. (Здесь следует заметить, что проявление серости или глупости автора нас не интересует).

2 балла - одна художественная находка; в сюжете, стиле, настроении, языке произведения, характерах героев и т.д. В частности, проявляется особенность, присущая именно данному автору.

3 балла - несколько художественных находок (в частности, все произведение целостно отражает личность автора).

4 балла - то, что выше 3-го уровня.

Формальная структура «параметрического пространства» оценки следующая:

- авторская манера, индивидуальность автора;

- художественные находки;

- «авторские фенечки»;

- образность текста;

- удачность (неудачность) названия (эпиграфа, ежели таковой имеется), соответствие (несоответствие) оных содержанию.

Авторская манера, индивидуальность автора

Именно сей пункт вызывает наибольшее число нареканий у авторов. И возражения – вполне стандартны, типа «…как можно рассуждать о таковых категориях ПО ОДНОМУ ТЕКСТУ?...».

Можно было бы ответить не менее стандартно: «…Совершенно незачем съедать яйцо целиком для того, чтобы убедиться, что оное яйцо – тухлое…». Можно было бы, ибо ответ – вполне корректен. Не в этом суть. В том, что таковой ответ – эмоционален. А оценка должна быть – вне эмоций, насколько сие возможно. Вернее – СЛОВЕСА ОЦЕНКИ должны быть конструктивны, без набивших оскомину «супер!» и «отстой!».

Вот тут мы натыкаемся на одно весьма существенное ограничение, налагаемое на потенциального «рецензента», а именно: опыт чтения чужих текстов. То есть, ежели прямо «с места в карьер» схватился за методику Альтова и пошёл кромсать налево и направо, то – извини, дорогой, охолонь малька. В этом случае – да, будь добр прочесть 10-15 иных текстов данного автора, ибо – в противном случае – выводы твои весьма далеки от «потенциальной объективности». А ежели оный опыт есть, то оные «авторская манера, индивидуальность автора» либо – «торчат как пружина из дивана», либо – отсутствуют на фоне потока «не обладающих индивидуальностью сетературных текстов». Много ли надобно прочитать сетературных текстов для приобретения такового опыта? Да, много. Полагаю, тысяч не менее десяти. РАЗНЫХ текстов. Текстов РАЗНЫХ авторов. Кстати, именно тут «зарыта собака» в предложениях некоторых сетераторов (примерно 15% сетевой аудитории «ознакомленных») по поводу того, почему бы не применить Методику Альтова для анализа СВОИХ текстов. Увы и ах: «…извини, дорогой(ая), охолонь малька…».

Кроме того, о собственно художественной ЦЕННОСТИ речь может идти только при условии ОТСУТСТВИЯ НАРЕКАНИЙ к форме, к стилю и т.п. Текст должен быть не то, чтобы безупречным, а – как минимум – положительно оцененным по составляющих собственно «художественной оценки». Ибо – Альтов специально оговорился в комментариях к шкале оценки: «...Здесь следует заметить, что проявление серости или глупости автора нас не интересует…».

Пример (сие – именно ПРИМЕР ПРИМЕНЕНИЯ Методики по данному конкретному фактору оценки, безотносительно к самому оцениваемому тексту. Пример «чего и как ПРИМЕРНО критически разбирать», не более того):

«…Здесь же – помимо всего прочего – ещё и «перегруз» доли диалогов. Перегруз. Отсутствие необходимых «авторских» деталей, вне словес героев, необходимость «воспринимать суть исключительно на слух» превращает, образно говоря, «телевизор – в радиоточку». Это невероятно раздражает, при любом качестве диалогов. Диалоги – в данном случае – уже не спасают.

Когда приходится воспринимать очередную мизансцену «вслепую», когда герой «внезапно возникает» в другой точке пространства, с «пустой серой маской» вместо физиономии (на которой должны – по идее – отражаться некие эмоции), с «задрапированным» туловищем (ибо автор не удосужился добавить «необходимых» штрихов, а просто выдал финт типа «…Фигура, выступившая из темноты, сняла шляпу…») – это невероятно раздражает. Некий «театр в густом тумане». В очень густом тумане…».

Художественные находки

Речь идет об «изюминках художественного восприятия действительности автором». Не «авторами вообще», а именно ДАННЫМ автором. То есть – мало «сказать красиво», изящно и сокровенно, необходимо ещё ухитриться «СКАЗАТЬ ПЕРВЫМ». Тогда сие будет – именно «находка», а не «использование повторно чужих изящных словесных конструкций». Понятно, что для сетературы - по определению – величайшая редкость.

Не следует, однако, думать, что «не бывает вообще». Бывает. Просто – КРАЙНЕ РЕДКО.

Примеры (из истории сетевых конкурсов ЛитСовета и ЛитПричала):

- «…Я - совесть твоя, сопреваю в огрызке / Запретного плода…»;

- «…Чтобы быть былинней…» (тут ещё и «игра на ушах читателя», типа «бы-бы-бы»);

- «…«заплатка на душе, чёрным по белому кое-как шитая»…».

Но – повторюсь – встречается крайне редко. КРАЙНЕ редко.

Авторские «фенечки»

Сие – некие авторские приёмы, фразы, образные штрихи, которые не являются «открытием автора», но – тем не менее – «оживляют текст», добавляют ему привлекательности, глубины эмоционального либо логического восприятия и т.п.

Примеры из классики (бульварной, но всё же – классики):

- Эпиграф к «Миллиарду лет до конца света» Стругацких» («…И сказали ему, что эта дорога ведёт к океану смерти… и т.п.»). Сие – вообще чистый плагиат, ибо ни к каким религиозным текстам никакого отношения не имеет, а – всего лишь – не самый удачный перевод текста японской поэтессы, тем более – без указания авторства. Но – цитируемо. Ибо – «со вкусом, к месту и с душой».

- Многочисленные цитаты Головачёва из области эзотерики, философии и т.п. Сие – вообще не Головачёв, а – чистой воды – Блавацкая, дао, Конфуций и т.п. Но – цитируемо. Ибо – «со вкусом, к месту и с душой». Потому как – не читают у нас Конфуция. Ну, вот, сложилось так – не читают. А Васю Головачёва – и читают, и чтят. А потому оные «чужие» цитаты – фирменные головачёвские «фенечки». Фирменные. И никто не говорит – «аллё, не твоё!». Ибо - «со вкусом, к месту и с душой».

Данная категория «словесных конструкций» встречается в сетературе уже гораздо чаще, во вполне значимых объёмах для того, чтобы использовать в обоснование конкретной оценки конкретного текста.

Примеры: (из истории сетевых «абордажей» ЛитПричала):

- «...Чтобы стать богом, Поля, надо дать себя распять. А на третий день воскреснуть…»;

- «…Алкоголь надо принимать с цианидом… Тогда утром не придется мучиться от похмелья!..»;

- «…Эх, если бы к кошачьей независимости да собачью преданность!..».

Образность текста

Тут всё просто: умеет ли автор «ЛЕПИТЬ ИЗ СЛОВЕС КАРТИНКУ», хватает ли того словесного описания событий, декораций, действующих лиц и т.п. для того, чтобы, как говорится, представлять себе событийный ряд «…весомо, зримо…».

К огромному сожалению, подавляющее большинство сетераторов не просто пренебрегают данной категорией «художественного восприятия действительности», а ещё и бравируют оным пренебрежением. Типа «…ну, не умею я, не нравится мне вся эта скрупулёзность, душа не лежит…». Да, аргумент – ещё тот. Увы.

А к оному пренебрежению – не менее стандартно – добавляется перл типа «у читателя должна быть фантазия!». То бишь – чего тут долго рассусоливать, в двух-трёх словах читателю ситуацию обрисовал, а дальше – пусть он, родимый сам додумывает, домысливает, образы необходимые достраивает, типа – «не барское это дело, образность текста».

Пример: (сие – именно ПРИМЕР ПРИМЕНЕНИЯ Методики по данному конкретному фактору оценки, безотносительно к самому оцениваемому тексту. Пример «чего и как ПРИМЕРНО критически разбирать», не более того):

«…Образность данного текста, возьму на себя смелость, не просто минимальна, а – неприлично минимальна. Дабы оное утверждение не выглядело голословным, рассмотрим, к примеру, первую страницу.

Что читатель узнаёт из оной страницы о собеседниках, дословно:

- шпоры на некой обуви;

- фигура, «выступившая из темноты», которая «сняла шляпу»;

- две руки, одна из которых – «широка, крепка и покрыта цыпками», а другая – «по-женски маленькая, безвольная безо всяких признаков привычки к труду»;

- две макушки, одна из которых «седеющая», а другая – «лысеющая»;

- шинелька, в которую облачена «фигура»;

- «фигура» - высокого роста.

И о помещении в котором происходит действо – не менее дословно:

- ворохи бумаг, бюро с выдвинутыми ящиками, кресла (именно так – абстрактно, множественное число);

- большой стол, заставленный бутылками и кружками;

- одно из кресел – свободно (не завалено «ворохами»);

- печка (именно так, без деталей, просто – «печка»).

А теперь, уважаемый автор – закрываем глаза и представляем себе мизансцену:

«…В помещении неизвестного размера, с непонятным освещением (есть – непонятно где «граница между темнотой и – предположительно – освещённым (неясно как) пространством) имеем большой стол с бутылками и кружками, бюро с выдвинутыми ящиками, несколько кресел, которые завалены "ворохом бумаг" (одно из оных – «не завалено»), печку, и оные же «ворохи бумаг» на полу (где, сколько – неясно)…».

Представили? Особенно – печку, без единой детали?

Далее:

«…Два одноруких гуманоида «без лиц» (с «серым пятном» вместо физиономии), седеющий и лысеющий, один из которых – высокого роста, в шинельке и шляпе неизвестного покроя, со шпорами на ногах, а другой – надо полагать – голый…»

Представили? Кстати, экивок в сторону «индивидуальности автора»: ежели сие тянет на «авторский стиль», то я – трамвай.

А по поводу стандартных возражений типа «у читателя должна быть фантазия!» - приведу первое предложение одного из романов Мориса Дрюона (ибо «исторический антураж – сравним): «…В камине, на ложе из раскалённых углей, пылала целая сосна…». И как – фантазия не мешает? Вот-вот, уважаемый автор – удерживать надобно оную фантазию, ибо – автоматически – достраивает неупомянутые детали и по поводу размера помещения, и по поводу освещения, и по поводу погоды и т.п. А ведь сие – всего лишь – ПЕРВОЕ предложение. Так что – не стоит про «фантазию читателя»…». Не нужно, право, душой-то кривить. Совершенно не к чему.

Название и эпиграф

Тут всё просто: на самом деле, либо – «удачно», либо «неудачно».

Пример: (сие – именно ПРИМЕР ПРИМЕНЕНИЯ Методики по данному конкретному фактору оценки, безотносительно к самому оцениваемому тексту. Пример «чего и как ПРИМЕРНО критически разбирать», не более того):

«…И потом – крайне неудачное название – «Мой лучший враг». Ведь именно по названию мы – хотим того или нет – получаем первое представление о самом тексте. Оная фраза – между тем – содержит вполне узнаваемые ассоциации, типа «достойный», «благородный», «адекватный» и т.п. – что вообще не соответствует контексту…».

Убедительность

Данный текст используется в качестве справочника при анализе подробных критических разборов сетературных текстов по п. 2.3 (Убедительность) модифицированной методики Альтова.

Мало «выплеснуть на бумагу» (ну, или, на клавиатуру) сумбур эмоций, мало расставить приоритеты восприятия для читателя, нужно еще обосновать все это так, чтобы читатель поверил. Поверил в правдоподобность ситуации, в силу чувств, в реальность решимости, или – наоборот – в глубину опустошенности и отчаяния.

Данный пункт методики требует определённых пояснений для авторов.

Речь не идёт о «достоверности фактологии». Читателя не интересует – в данном случае – «архивное соответствие». Антураж – может быть любым: фантастическим, сказочным, вообще – абсурдным и т.п. Главное, что требуется от оного антуража – «внутренняя непротиворечивость». Ежели представить себе диалог читателя с автором, то оный читатель по поводу данного пункта методики Альтова мог бы сказать примерно следующее:

«Убеди меня! Если надо – соври! Но так, чтобы я – поверил! Чтобы - не оставалось сомнений. Не в достоверности конкретных событий, тобою описываемых – меня это вообще не интересует. А чтобы – не осталось сомнений в твоей, автор – как минимум – убеждённости. Если будешь перевирать факты, то – бог с ними, с фактами, но – убеди меня в том, что, типа «…учёные – могли и не знать, потому что прибор секретный…». А вот ежели будешь врать, не удосуживаясь объяснениями – извини: определю книжонку твою за унитаз, для использования «по назначению», так сказать.

То есть речь идёт вовсе не об Истине, а – всего лишь – об «искусстве вранья». Именно так. Ибо литература – как раз и есть «искусство убедительного вранья». Убедительного. И – ещё раз: УБЕДИТЕЛЬНОГО.

Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:

1 балл - чисто условная тема (идея) идея. Такая тема (идея) ничем не обоснована, она может противоречить общеизвестным фактам, быть сказочной, метафоричной, условной – и т.д., и т.п. Автор и не пытается убедить читателя в подлинности как фактурного, так и эмоционального фона.

2 балла – тема (идея), имеющая литературное обоснование. Такая тема (идея) снабжена внешне правдоподобными "доводами", "доказательствами", но при ближайшем рассмотрении оказывается все же очень далекой от правдоподобной реализации.

3 балла – умозрительная ситуация, но оформленная правдоподобно настолько, что возражения против реализации ее в жизни не особо весомы (допускается двоякое толкование).Она (ситуация) должна быть не ниже 2-го класса по новизне (иначе получится, что мы высоко оценим чье-то умение убедительно описать чужие переживания).

4 балла - то, что выше 3-го уровня.

Ещё раз: фантастический, сказочный - даже абсурдный - сюжет не отменяет необходимости «убеждать читателя в достоверности событий». Вот как раз наоборот! Именно в таковых ситуациях нет «второстепенных» деталей, ибо автор творит свой, собственный, новый фантастический мир, где всё – нестандартное, уникальное, «разовое». Любые «непонятки» трактуются стандартно: «Ага, фантастическое допущение какое-то! Сейчас нам автор всё расшифрует…». Только автор-то воспринимает оные фантастические допущения совершенно иначе! Типа «Мир – новый, фантастический, тут всё – не как у нас, можно ничего не объяснять. Есть – и есть. Потому что потому». Увы, но ничего окромя раздражения таковой подход у читателя не вызывает.

И даже если сюжет и не отличается фантастичностью либо сказочностью, но автор позволяет себе некие «вольности» в поведении героев, в обстановке, в организации мизансцен и т.п. – оные «вольности» В ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ должны быть соответствующим образом ОБОСНОВАНЫ. Пусть – двумя-тремя предложениями, даже - двумя-тремя слови, но – ОБОСНОВАНЫ. В противном случае оные «пустоты смысла» воспринимаются именно как «пустоты», как небрежность автора, и даже – о, ужас – как оного автора бездарность, неспособность его «связно излагать свои мысли».

Здесь необходимо – отдельно – рассмотреть ещё один момент «обеспечения убедительности», а именно – очередная «творческая лень» авторов. По аналогии с образностью художественной ценности периодически приходится слышать что-то типа «…детали вводятся только по мере производственной необходимости, а не для следования правилам, придуманным некими литературными авторитетами…». Вопиющий дилетантизм! Я бы даже сказал – «дилетантизм воинствующий», пренебрегающий не только «литературными авторитетами», но и самим читателем, ради которого, между прочим, вся эта каша и заваривалась.

Ну, не хочет автор обременять себя оными «деталями», ну лень ему. Ну, сказал – и сказал. Пусть – не всё, не так, как читателю надобно. Кто захочет – поймёт, а кто не захочет разбираться в сей головоломке – и бог с ним. Та же самая «лень», между прочим, приводит и к ещё одному – весьма неприятному для читателя – моменту. Это когда автор понимает-таки, что обоснование – какое-никакое – требуется, но – опять-таки – не особо себя оными «деталями» утруждает, а проходится, что называется, «на халяву», типа «…ну, ты понимаешь…». Сие раздражает не меньше. К примеру: «…Ну, ты же понимаешь, что такое беременная женщина в доме...». Вот так вот, по-свойски – «ну, ты же сам, читатель, понимаешь, что это такое, на фига тебе ещё описывать чего-то; вспомни, домысли, ты же сообразительный; а «наводку» - я тебе дал». Так и хочется сказать автору: «А чего я должен понимать-то, родной? Чего ты там себе домысливаешь из того, чем поделиться не хочешь? А если я – твой читатель – ещё не женат, или у меня – у твоего читателя – дети уже школу заканчивают, и я уже успел забыть, чего там это такое, «беременная женщина в доме»?.

Мало того, что таковой текст выходит совершенно неудобоваримым, шифрованным, так читателю ещё и напоминают постоянно: «Давай, сам соображай! Некогда мне, гениальному, с мелочами возиться, расшифровывать тебе мелочи всякие!».

Вот именно тогда у читателя и прорывается фраза: «…А вот ежели будешь врать, не удосуживаясь объяснениями – извини: определю книжонку твою за унитаз, для использования «по назначению», так сказать…».

Помимо того – для целого ряда специфических предметных областей - существует ещё целый ряд деталей общеизвестных, кои путать автору – категорически противопоказано. Ибо дилетантизм оного автора будет – в этом случае - «торчать как пружина из дивана».

Речь идёт о терминах, связанных с именами исторических деятелей, кои (термины) не могли быть «в употреблении» до определённого временного рубежа, об особенностях поведения лиц определённых профессий, о правилах, принятых в определённых организациях И Т.Д. И Т.П.

Существует всего два пути решения подобных проблем. Первая – самому обладать энциклопедическими знаниями во всех областях, охватываемых излагаемым текстом. Вторая – пользоваться услугами профессионалов, то бишь «специально обученных людей». Невозможно «впихнуть невпихуемое», увы.

Примеры:

Пример 1: (сие – именно ПРИМЕР ПРИМЕНЕНИЯ Методики по данному конкретному фактору оценки, безотносительно к самому оцениваемому тексту. Пример «чего и как ПРИМЕРНО критически разбирать», не более того):

«…Дело в том, что диалог, который автор преподносит читателю – мог быть реализован исключительно с использованием французского языка. Сие – общеизвестный факт, известный даже школьникам. Автор соврал, что – повторюсь – не наказуемо: «искусство вранья» - оно и в Африке - «искусство вранья». Не в этом суть. А как раз в том, что «автор и не пытается убедить читателя в достоверности» - по крайней мере по отношению к одному обстоятельству. НО ОЧЕНЬ ВАЖНОМУ.

По поводу стандартного возражения типа « а кто сказал, что они говорят именно по-русски?» - ответствую: да Вы, уважаемый автор, и сказали. Сами. Вас за язык никто не тянул. Поясню свою мысль:

«…- А как начинается ваш национальный гимн?

Поля сбавил напор и нехотя пробормотал:

- Allons enfants de la Patrie…

- Вот, «патрия», родина! А ты говоришь…

- Но следующая строчка: «Le jour de gloire est arriv!». «Глория», слава! На «патрию» француза не больно-то купишь! Я честно предлагал только славу. Честь и славу…».

Автор будет спорить, что в данном отрывке читателю озвучен диалог РУССКОЯЗЫЧНЫХ собеседников?

Ежели – «будет», то – совершенно напрасно. Указанный пример – ДАЛЕКО НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ. И, кстати, упоминание о «переводе» русских книг – только запутывает ситуацию. Запутывает, а не проясняет. Плюха, уважаемый автор. Нестыковочка. «…Защитный колпак обтекателя не может быть присоединён к оголовку третьей ступени, потому что отверстия под крепёжные болты на ободе колпака сдвинуты относительно аналогичных на оголовке на 5 см. по радиусу к центру изделия…». Увы…».

Пример 2: (сие – именно ПРИМЕР ПРИМЕНЕНИЯ Методики по данному конкретному фактору оценки, безотносительно к самому оцениваемому тексту. Пример «чего и как ПРИМЕРНО критически разбирать», не более того):

«…И речь даже не о мелких деталях – о крупных «фактологических областях».

Документы – чужие. Навыков работы на нелегальном положении – нет. Сведений о родне убиенного – более широких, чем ближайшая – нет. И это с учётом того, что впереди – два года войны, что существует СМЕРШ и т.д. и т.п.

В трактовке Альтова это звучит так: «…Автор и не пытается убедить читателя в подлинности как фактурного, так и эмоционального фона…». Даже – и не пытается. И не только «фактурного», но и «эмоционального» фона. Типа : «смогу ли», «сумею ли», «уверен ли».

Опять же – «…Пусть знает, немецкий солдат тоже не лыком шит и их языком владеет не хуже…». Зачем «пусть знает»? Цель? Не говоря уже о том, что знание языка «недочеловеков» никогда в рейхе предметом гордости ни для кого не являлось. Как раз – наоборот. И – что интересно – почему Иван не удивился? Ведь возможны масса всяческих реакций, от «так ты и по-нашему понимаешь, сука!» - до «свой, что ли, …камрад?».

Штампованные, картонные персонажи. Насквозь – картонные…».

Пример 3: (сие – именно ПРИМЕР ПРИМЕНЕНИЯ Методики по данному конкретному фактору оценки, безотносительно к самому оцениваемому тексту. Пример «чего и как ПРИМЕРНО критически разбирать», не более того):

«…намеренная «квазиисторичность». Намеренная. Получается «ни то, ни сё». Мешанина получается. То мы «сыплем фактами», то мы «ваньку валяем». После перлов типа «…Зачем он пять минут назад принял его? Почему не сказался больным? Вот уж не замечал за собой прежде греха мазохизма!..» (мазохизм назван по имени австрийского писателя Л. Захер-Мазоха (L. Sacher-Masoch), годы жизни:1836—1895), «…Нет, эта штучка будет посильнее «Фауста…» (автограф Сталина на книжке ранних произведений Горького), «…Ты стал жертвой недобросовестной рекламы, Поля…» и т.п. – прямо уж просится аналогия с к/ф «Мы из будущего». Прямо – просится! Когда на вопрос часового арестованному красноармейцу «через дверь» полевой гауптвахты «Ты чего молчишь?» следует – под хохот зрителей – «Абонент временно недоступен!».

Спрашивается: и – на кой? Вся оная масса несуразностей – на кой? Что за «уничижение темы»? Цель? Типа – «просто так»? Глупо как-то. Более чем.

Или – это не стёб, уважаемый автор? А вовсе даже – простое незнание основ, а? Ну, тогда – как говорится – вааще…».


***

Так что, вот - примерно - вот так вот. В таком, вот, разрезе. (Продолжение на следующей странице "Публицистика")