Как будто кто-то разгоняет колесницу
безжалостной
и твёрдою рукой.
И
вот уж стрелка не спешит, а мчится
в
союзе с опозданьем и тоской,
смешав
все расставания и встречи,
вплетая
ожиданье в календарь,
но
бег часов не учит и не лечит
и
не прочтён до старости букварь.
И
всё, что было, было понарошку:
стекало
солнце, словно рыбий жир
в
подставленную городом ладошку,
чтобы
заполнить светом этажи;
и
каждый вечер звёзды, как игрушки,
развешивал
на хвойных ветках сна,
и
день, входя, был вежлив и послушен,
и
дата его вроде бы честна…
Но
только вновь чего-то не успею
ни
в этой жизни, ни потом в другой.
Слова
сперва румянятся и спеют,
ядро
заполнив сладкою нугой.
И
так неблизок праздник урожая:
консервы
букв в лексическом рагу.
Я,
в зеркале столетий отражаясь,
молчание,
как ценность, берегу.
Из
суетности вырвала страницу,
следя
за чёрной точкою стрижа,
стараюсь
с прошлым неизвестным слиться,
мельканье
кадров будущих круша.
Остановить
безумный взлёт скорее
и
удержать паденье со скалы!..
Тугие
стрелки снова ранят время,
скупые
рамки жизней так малы.
Введите
же под кожу внутривенно
о
бесконечности дороги сладкий миф.
…Лишь
бабочка кружит самозабвенно,
не
зная о коварном свойстве цифр.
Источник: http://chegozeradi.ucoz.ru/index/gontareva_ljudmila_partitura_tetradnogo_lista/0-13 |