Дверь не захлопнулась

Дверь не захлопнулась.

Не щелкнул замок, не дрогнули окна.

Не дрогнул голос, пальцы, ручка, небо,

Потолок остался на месте, ноги стоят твердо,

Не подкашиваются, в горле не комок, а связки,

Во рту нет каши.

Так бывает.

Окно закрыто. Даже заклеено белыми полосами

По мертвому дереву. Прикоснешься – заноза.

Ни строчки грустных, все сказавших писем, ни одного

Запоминающегося слова, даже в памяти

Телефона нет пропущенного звонка.

Ни общих фотографий, ни прочитанной не мной книги,

Ни музыки, прослушанной не в моих наушниках и не моими ушами.

Даже перед глазами нет лица, жеста, ухмылки,

Рыданий, хохота, общих разговоров.

И даже не хочется сказать чашке, из которой пила не я,

«Здравствуй, дорогая чашка, из которой пила не я».

И не хочется сесть на стул, на котором сидела не я

И представить, каково на нем не мне.

И не хочется залезть не в мою голову,

Где снуют из угла в угол не мои мысли, и не мои проблемы

Мешают спать на холодной кирпичной подушке.

И не хочется прикоснуться к тем вещам, которых

Не я касалась. Меня это не касается.

Не смотрю в зеркало, не представляю, что хочется изменить,

Смотря в зеркала.

Просто у меня нет зеркала.

И не проведу задумчиво по гитарным струнам,

И не буду рассматривать дым не моих сигарет.

Просто нет у меня гитары

И просроченных тяжелых легких.

Раскидаю осколки тарелок и подделку под старину –

Сервиз с нарисованным синим платьем,

С книгой, белой рукой, под ивой, у пруда, когда это было…

Ну, и девушкой в его глубине.

Не пруда – платья.

По углам раскидаю. Угла – четыре.

Угловатый подросток злобный, неумытая плачем плакса,

Он – первый начал. А я - закончила.

Мне так нравится. Не исправляй – не порть.

По углам, значит, которых четыре…

И сторон. Не качаюсь. Качусь.