Матвеева Марина. Слово - это маленькая жизнь
Формалистический
интербред
Интернеты
– интернаты
беспризорных душ.
От
зарплаты до расплаты:
кукиш, а не куш.
Интернеты – интервенты
вскроенных
голов.
На обрывочке френдленты
провисает шов
между буквою
печатной
и судьбой самой.
Я люблю
тебя, мой чатный,
неначитный мой…
Квадратноголовый даун
ластится
в глаза…
Интер-нет не интер-да, он
просто так не за-
-лечит, -гладит,
-рубит, -травит,
-грузит, -ворожит,
он
потребует управы
на самоё жи-
знеутробные запасы,
психовиражи.
Милый, ты ль не асьный ас и
ты ль не
Вечный ЖЖид?
Интернет… Из интердевок
в интерпацаны…
Яблоко для интерЕв
от
интерСатаны.
Он, лукавый
интертихрист,
предлагает торг,
чтоб
любить тебя, мой тигр из
ru.ua.net.org.
Интернеты – интраверты
экстравертогра-
да. Возлюбленный, поверь, ты –
лучшая
игра
в прятко-салко-догоняло-
во
по всей сети.
Интернеты – инферналы…
Господи, прости.
*
* *
Слово
изреченное есть лошадь…
Константин
Реуцкий
Слово
– это лодка…
Юлия
Броварная
Слово
– это маленькая жизнь.
Приглядись:
она тебе мала.
Дай
пришью оборку, не вертись,
не
раскидывай свои крыла.
Если
сильно хочешь улететь,
то
к земле притянут словеса.
Слово
– это маленькая плеть,
выплетаемая
за глаза.
Половцы
– они народ шальной,
чумовой,
хотя и не зело.
Слово
изреченное есть Ной,
выпущенный
Богом под залог.
Лодка,
в коей лошадь (и не то…) –
только
паззлы для его игры.
Слово
– для тебя оно ничто,
а
для рыбы было бы – прорыв!
Может,
только если в Рождество
у
Китайской коляднешь стены,
ты
поймешь, что слово – это «ввод»
на
клавиатуре Сатаны.
Я
тебя запомню навсегда
с
расточками в буйном парике.
Слово
– лодка? Нет, оно вода.
Сколько
лодок во моей реке
кануло…
А сколько унеслось
в
неизведанные миражи…
Слово
изреченное есть лось.
А
неизреченное – зажим
времени
на плавнике леща,
выпущенного
ученым в пруд.
Слово
– это маленькое сча…
с!
И догонят, и еще дадут
половцы…
Да хватит уж о них!
Печенеги
– тоже ого-го!
Слово
изреченное есть миг
между
ничего и ничего.
…Нем
о той, что мучит немотой,
тише,
Ной, убитый тишиной.
Слово
– это маленькое то,
что
большое людям не дано.
Сонарный
модеразм
Мой
модератор, ты плохо меня модерируешь,
как
бы иначе я так изгалялась над Господом,
так
первобытно-сонарно Его препарируя,
будто
все можно мне, будто я черная оспина
на
непосредственно молнечном облике Ра.
Донежь
буду
пытаться рождать вечнобудущих Сергиев
и
Серафимов? Ты плохо меня модерадуешь,
вот
потому я такое сонарное стервие.
Мой
мойдодыритель, сам ты нечист, как немытая
рожа
рожающей в мукаж бомжихи помойныя.
Как
же очиститься, где отыскать того мытаря,
что
и отмоет, и дань соберет на спокойную
жизнь
– без желанья писать, а с желанием тра...
Та, та
жизнь
это, что мне нужна, а тебе и неведомо,
что
я сама уже пробуюсь на модератора
для
успокойствия ряда (эпитет) поэтов. Мой
сервер
для тех, у кого в голове откровения
чаще,
чем тысячу раз и в туда и в обратное.
Всем
ИМ так ХОчется выразить скромное мнение
о
мирозданье и оного Миродераторе.
Будем
спасать, распинаться, воскре... и
воскрадывать
малую
толику, коия нам причитает... Как
плакальщица
над могилой утраченных радостей,
глядя
на нас темным взглядом (эпитет ей)
Таиах...
___________
Чувствую:
явно заносит... Но sone не
кончается.
Звуков
так много, и с мыслями дружно семействуют...
Мой
модерашка, я так не хотела отчаяться,
да
вот пришлось, потому что иначе – не
действует...
* * *
Белибертристика
– это дремучая смесь
мира
наивного с миром наитий от мира.
Есть
в ней и истина, ох, и великая есть:
в
каждом бывают песке жемчуга и сапфиры.
Да,
не Камю. Здесь вам ками с приставкой
Мура.
Оную,
родный, и пишет. А ты не согласен?
переведи
свое "вау" на русский: – ура! –
и
закуси им коктейль из разбавленных
басен.
Басенки
и побасёнки – то дети Басё,
пусть
только удочеренные им для прикола.
В
белибердайдждесте есть абсолютное всё
для
забивания в душу роскошного гола
с
левой ножищи Голема, который к голам
так
же относится, как твоя мама к индиго.
Сколь
же спасительно – вдруг, перлюстрируя
хлам,
в
нем находить то, что тянет, пожалуй, на
книгу,
а
не на фигу. Бывает «любовный роман» –
автора
будто Вергилий провел сквозь семерку
ада...
Суровый профессор, заткните фонтан!
Непостижимое
Вам не взвалить на закорки!
Белибер...
Да! Вот такая. Но лучше живет,
чем
золотые плоды фейербаховых бдений.
И
умирает легко, как у.битый е.нот,
шкуркою
чьею ее оплатили рожденье.
* * *
Не
все ль равно, куда сходить с ума?
Александр
Кабанов
Болезни
– это, право, не беда.
Они
– лекарство. Помнишь ту ангину,
с
чьей помощью протухшая вода
любви
с тебя сошла наполовину?
А
то – не видишь и в глазу бельма,
когда
саднят сердечные мозоли.
Не
все ль равно, куда сходить с ума,
когда
уже сошел в чужую волю.
В
смертельный насморк? В легкий онкоСПИД?
В
кретинеобьяснизм и пара-ночь-ю?
В
ипо-хандрилью? В депресньюнктивит?
Или
в бутылку водки на бессочье?
Когда
шизолюбвия обнесла
своим
налетом действия и строфы,
не
все ль равно, куда сходить с осла:
на
вайи или сразу на Голгофу.
Да
лучше бы проехать дальше. Кон
еще
не сыгран, и король твой матом
не
послан… И не так ты высоко,
чтобы
сходить с чего-то и куда-то.
Попробуй
лучше НА… На гору влезь,
Ну,
пусть хотя бы на вершину славы.
Она
летальна – звездная болезнь,
зато
хоть полетаешь на халяву.
Против
порчи
Есть
да-нность. Но еще пытаюсь в нет-ность
себя
вгонять. Постыла мне секретность,
где
каждый вздох – в усах и в париках,
где
на душе, забвением укрыта,
вздыхает
у разбитого корыта
старуха,
у которой старика –
– да
что пиры, дворцы, меха собольи! –
последнего
отняли!… В раме боли
любой
портрет бессилием силен,
как
«Софья в Новодевичьем» …В раздирах
зрачков
блестят стрелецкие секиры…
Да
этим ли перстам беленый лен
для
плащаницы покрывать крестами
из
канители? …Волчьими хвостами
мне
разорили в горнице очаг
завистники.
И намели метаний,
бессильных
в исполнении желаний
и
помыслов – что злато и парча! –
все
о глазах, которые живые…
Со
мной такого не было. Впервые.
Чтоб
звезды резались из десен дня,
а
вечер был бессонницей беременн,
чтоб
стыл в груди незваный Анн Каренин,
а
поезд вел охоту на меня –
тяжелый,
безнадежный, непоказный,
как
вдовий вой на дню стрелецкой казни,
как
звон над Новодевичьей тюрьмой,
где
из келейки еле видно солнце…
Царевна!
Помни! Мы еще прорвемся!
К
бессилию завистников – вернемся
в
глубинной чаше памяти потомства –
уже
за то, что принимали бой!
* * *
Выстёбыва
– юсь, выстёбыва – юсь...
Ото
новояз! Как в глаз!
Еще
бы вас всех, еще бы вас всех,
еще
бы туда всех вас –
вместились
бы все. Вместилище недр –
словечко
– одно на сто.
Извилива
– юсь. Из вил еще не
ушел
воцеле никто.
Выхрипыва
– юсь, выплескива – юсь
в
кавычливые тире.
...О
горе мое далекое, юс
мой
малый во псалтире!
Выямбыва
– юсь, выформлива – юсь,
вы
– Цве – та – и – ва – ю – си.
Псвоему
и не фомится мне,
не
петрится во смеси
неверия,
отречения. Черт!..
...Мой
Боже, меня прости:
иудилось
мне вечерне еще –
хоть
сребренники грести!
...Высверкиваясь,
вызвездывал днесь
Господь
свое полотно...
Сплетенье
телес плетенью словес
и
в ноченьку не равно.
Сбивается
слог. Сбивается ритм.
Сбивается
мир в испод.
Выдарива
– юсь. Меня раздарить
по
строчке в примеры по
вывертывань
– ю, выкручивань – ю
глухих,
как могила, строк.
...О
горе мое, не мучай меня!
На,
Боже, держи оброк.
Ты
хочешь, чтобы это было – так всласть
ясырь
словяной. Еще
не
выстеба – лась, не вылюби – лась,
не
кончен еще расчет.