Гирлянова Ирина. Исповедь тополя

БУРЯ В ЛУГАНСКЕ

Вещает гром – дождь где-то недалёко.

Нашествие. Пришествие. Налёт.

Мой город, перепуганный жестоко,

в ладони листьев по-плебейски бьёт.

Внезапных молний золотые змеи

кусают земли, - те, что им видны.

Все прячутся и прячут, что умеют,

что успевают спрятать до «войны».

Артподготовка всех небесных воинств.

Противник зол и в бешенстве могуч.

Не колесница, целый бронепоезд

несётся в прорубь бесконечных туч.

А вдруг потоп? Конец шального света?

Что ныне грому громко предвещать?

Я, Господи, спрошу: - Зачем же это?

Ведь ты умеешь верить и прощать.

Останови ретивых полководцев.

Ты помудрел ведь с ноевых времён.

Гляди, твоя армейщина несётся,

такая же, как наше вороньё.

В забитый край, где не хватает хлеба,

по праведные души не спеши.

Люблю твой дождь, живую помощь неба,

дающую, по крайней мере, жизнь!

Люблю твой дождь. Не Дух святой, попробуй

соединить два «Н» и «О» - в одно!

В ретортах божьих человечья злоба

становится нелепой и смешной.

В круговоротах дерзко, неумело

отпущенный навёрстываем час…

Отбой. Мы в этот раз остались целы.

Но повезёт ли в следующий раз?!

* * *

Под дробный пристук каблуков

подробно высмотрю детали:

каков же город ваш, каков

во всей красе фундаментальной?

Я опасаюсь многих лиц,

столиц не праздную тем паче,

куда со всех краёв земли

сбегают люди за удачей.

У нас грязюк своих полно,

но кисели хлебать пристало

тому, кто падает на дно

иль кто ползёт на пьедесталы.

Битком набитая людьми,

как перегруженная тачка,

столица благоволит им,

бросая страждущим подачки.

А мы живём, сухарь жуём, -

больная человечья свора,

провинциальное старьё,

и стонем под своим забором.

Не вышли мордой в имидж ваш!

И под облезлой штукатуркой

не верим в макияж, визаж, -

раскраску боевых придурков.

Сорваться вдруг и в никуда –

увы, не каждому охота.

Когда-то молодых судьба

гнала в походы и в полёты.

Теперь шагов далёкий звук –

в прошедшем времени, в тетради…

Но до сих пор меня, мой друг,

как на чужбине, - лихорадит.

* * *

Иллюзия сытости.

Иллюзия занятости.

Себя упрекаем

в своей неприкаянности.

Живём, удивляясь

гульбе и скаредности,

одни – из богатства,

другие – из бедности.

Нет света в туннеле.

Нет света для поросли.

И, допинг вливая

для счастья и бодрости,

куда-то бредем…

Так куда же нам деться,

чертям продавая

и душу, и сердце?

Привыкли к болезням,

обманам и фокусам,

в кормушки ли лезем

давлеющим нонсенсом,

иль бродим наощупь,

глумясь и отчаясь,

никто ни за что

толком не отвечая.

Факиры колдуют

над нашею музыкой,

толкают впотьмах

животами обрюзглыми.

Мы – слепы. Мы в склепе.

Спустите штандарты.

Поклёпы нелепы.

Нас нету на карте…

* * *

Когда ж вы наедитесь плоти?

Когда же вы напьётесь крови?

С заботой о своём здоровье

вы «кендюх» собственный несёте

и направляете по миру

свои немыслимые жерла…

Вы – интроверты, вы – вампиры,

стяжатели и «людожеры».

На десять жизней жрёте, что ли?

На золотом и с золотого -

вы упражняетесь. Не боле.

Не догоняя до простого.

По головам, ногами в зубы –

до облаков вам не добраться,

хоть подхалимы дуют в трубы,

изображают гром оваций.

Здесь те, кого вы обобрали

и те, кому сожгли дорогу.

У боговыданных скрижалей

вас не отмоют, слава богу.

Хоть стройте храмы, ройте ямы

и оправдания ищите –

ворам, мошенникам и хамам

не повернуть к себе событий!

Пусть вы сметливы и богаты,

но «жаба» - вас же и задушит!

Когда-то жили меценаты,

и те отдали богу душу…

* * *

О, жулики, пройдохи, проходимцы,

мошенники, воришки, шустряки…

Сторицею вам кормится с традиций

нелёгкой государственной руки!

Ваш жуткий подвиг – будто пыль под прессом.

И тесно от рогов и от копыт.

Как будто в мире лишь одни одессы,

избитый приблатнённый колорит.

И мзду мутузя по вагонным полкам,

по рангам и чинам – наверняка,

с товарищем моим, как будто с волком,

под дурачка валяем дурака.

Всю живость нрава и моток извилин

расходуя за свой насущный хлеб,

я с юмором, наскоком - не осилю

пространство для обиженных судеб.

Мне с ними выть, сбивать до крови ноги.

Матёрого не вычислят враги.

Не хочешь быть голодным и убогим, -

сам убивай! А не вослед беги.

Лукаво щёлкнуть за собою дверью…

Ещё один есть проторённый путь:

найти того, кто сможет сдуру – верить!

Такого же, бродягу, - обмануть!

И, улыбаясь над своим злодейством,

всех переврать на встречной полосе…

Не всё ещё погрязло в фарисействе.

Но на подмостки вышагнут не все.

У  ПАМЯТНИКА  В.И.ДАЛЮ

Сидит на своём пьедестале,

в солёной воде на корню…

Владимир Иваныча Даля

словарь изначально храню.

Век свой оболгите, облыжьте!

Вздыхает «луганский казак»:

-Пожалуйста, голуби, кышьте!

Ну, что же вы, голуби, так!

Спасибо, что вместе – не сразу,

что нет здесь тишайших могил,

что ветер остроты и фразы,

как буквы, подавно сменил,

и, русский упрямо лелея

в невнятном кусочке земли,

спустились правее аллеи,

от Ленина к Далю пришли.

Имея короткую память,

готов голубиный народ

нагадить на голову камню

и с шумом сорваться в Камброд.

Куда же вы, голуби, мчите?

Невпродых прорух и разрух…

Лечите нас, доктор! Лечите,

вкрапляя в нас пушкинский дух.

ИСПОВЕДЬ ТОПОЛЯ.

Мне столько лет, как никому на свете.

И некому задать о них вопрос.

Меня когда-то в землю бросил ветер.

Я зёрнышком упрямо в землю врос.

На перекрёстке города большого

расставлю ветви на изжаре дня.

Я - только тополь. Я не дуб Толстого.

Но разве это важно для меня?

Ведь подо мной всё так же дети бродят,

взрослеют, и уходят, и снуют…

А я – на месте. При любой погоде.

Люблю вас всех на голову мою!

И выхлопы, и выстрелы звучали, -

я помню многих. Стольких пережил!

В моём нутре – печати всех печалей,

а под корой – бугры набухших жил.

Я – только тополь, но признаюсь честно :

мне повезло в родном краю земли.

Меня, для стольких расчищая место,

ломая, - не спилили, не сожгли.

И, ветви раскорячив здесь коряво,

я – радуюсь. У жизни на краю,

дождю и солнцу воздавая славу,

я с каждой птичкой малою пою.

Растелепав весенние серёжки,

аллергикам – весёлый пух шугну.

Друзья мои! Потерпите немножко?

И я имею право на весну.

На жутком фоне мировых событий

я – постоянства местного оплот.

Прошу вас, обнимите, не рубите!

Я ожидаю вас который год.

Который год, который раз, под осень

не верю, что пойду на жар огня.

Меня когда-то в землю ветер бросил,

и он лишь может вывернуть меня!

Персональный сайт автора:

Гирлянова Ирина. Слоны и не только

© При оформлении страницы использованы иллюстрации Линды Бернквист (2), Англада Камараса (2),Гила Брюэля (1)

© Гирлянова Ирина, 2012