А когда говорю

а когда говорю всё равно всё равно

всё равно упускаю из виду

моросит

попроси меня выйти в окно

я в такую погоду не выйду

а когда говорю всё не так и не то

и не то и сжимается горло

да в такую смотри не выходит никто

даже если ну край как припёрло

а когда говорю хорошо хорошо

хорошо что умею красиво

обмануть и торшер и тархун и торшон

и таблетки запитые пивом

а когда говорила семья и семья

с фотографий бежали артисты

где толкались и папа и мама и я

и последнего дня адвентисты

я когда говорю на одну на одну

на одну так нечестно

сахибы

то плывут обручённые птицы ко дну

и летят обречённые рыбы

я когда говорю не прольют не нальют

не собьют золотые пуанты

в тех подвалах в которых бесплатно не пьют

и бездарно поют музыканты

я когда говорю неликвид неликвид

разве в морось выходят так скоро

можно просто идти не стесняясь обид

и писать не стесняясь позора

я когда говорю пел писал даже пил

даже пил ну и что что случилось

Бог давно в свою трубку поэтов забил

но не всех докурить доводилось

и гори синим пламенем ярко гори

то что нынче золой дотлевает

я когда говорю говори говори

говори

иногда помогает

Ожидание

«закрыло лето рот и закрома

не то уже питьё и разноцветье

и айсбергами ставшие дома

сложились переплётами в тома

и наступила страшная зима

какое-то тупое пистолетье

но и в снегах положено цвести

расти стегая свет своей макушкой

не многим обещает повезти

лежать вот так распоротой подушкой

и перья зажимать свои в горсти

как будто им из раны уползти

допущено прозрачной белой юшкой

никем не жить ничто не вспоминать

не бить бокалов в счастье пресловутом

весь этот год и два и три и пять

что вечностью торгуют по минутам

пока я не могу тебя обнять

пока зима не прекратит движенья

всё будет стыть в трёхразовом снегу

где любят так и только я могу

любить не так любить на пораженье

весь этот интерьер и интервал

отливы лет влюбленностей прибои

снега полей

долины покрывал

траву ковров

кровавые обои

оценит тот кто так же зимовал

одним из душных мерзких тренеров

всего святого ужаса не в сумме

напротив цифр коряво пишет – «умер»

блошиный бог блокнотных номеров

зима полна примеров и воров

но зимние священней всех безумий

всех глубже детств и памятней дворов

как выстрел в грудь прикрытую шарфом

кольчужкою от холода и ветра

нам не хватает нас до миллиметра

как белый зэк проглоченный шурфом

как мать-земля бесплодная Деметра

один лишь - холод

холод как компот

остывший и не поданный на третье

я ненавижу зиму

новый год

гирляндное проклятье

лихолетье

тепла у всех окошек испросить

что светят тусклым золотом недобро

и вдруг устать

ну знаешь так

как – жить

залезть в себя и свет там погасить

как на замки закрыться на все рёбра

и ждать как ничего не ждут в раю

и вот тогда прозрев наполовину

сесть где-нибудь у сердца на краю

и долго-долго всматриваться в спину»

Такая мода письма в никуда

…Такая мода: письма в никуда. Сидишь и пишешь, сам себе, как – шиза :) О ерунде кровавого суда, о низком старте с белого карниза.

Об умерших /конечно – хорошо/, а о живых небрежно и некстати… И пиво пьёшь… а пишешь, что – пишо. И в троны трансформируешь кровати.

В твоём письме красиво жгут мосты и раны терпят килограммы соли

и в рамах тебе - видятся кресты /а их ленивый только не мусолил/

В наушниках остатки кумпарсит. По клавишам – танюхе, петьке, ваське, так пишешь – «кто? Иуда? Да – висит…))) как миленький висит до ночи в аське… А Бог давно оффлайн… и коньяка две капли…в общем дело очень плохо…»

И так легка писателя рука и буковки с проворностью гороха из пригоршни на белые листы «святого» Word’a… что тебе бумага?!

И снова в рамах высятся кресты, и шторы реют краешками флага…

Ты – Сказочник.

Поэт Поэту – друг! …до выявленья в мебели скелетов, до странно-недопитого – «а вдруг…», до женщины, до первых пистолетов…

До форума… а в трауре тех лент смешная категория наезда… и выключая комп, ты из легенд вразвалочку выходишь из подъезда.

Вот это – жизнь.

И Тот, Кто создал нас, без сожаленья скручивает лассо. А при тебе извечный адидас, внутри – два чая, вермишель и мясо.

И ты ни сном ни духом про - пишо. Да потому что вырос – там, где надо… где слишком отличалось «хорошо», попахивая мойвою и адом.

Строчи письмо… любой большой звезде, пылинке, или сам себе на сдачу. Твой адресат живёт почти - везде… Он глух и слеп… и на твою удачу ещё и нем, /не только когда ест/, а потому и спорить ему тяжко, что в окнах твоих – РАМЫ, а не крест, что твой бокал – зелёная баклажка.

У задней мысли отрастает хвост, она хоть и не ящерка, но всё же: не думаешь – какой к едрене мост сжигаем мы, когда уходим. Может так вдребезги прощаясь, легче жить, в своей глухой красивенькой печали, достраивая строчек этажи, с крылечком троеточия в начале.

Такая мода – письма в никуда… А тут в - куда, но – мимо, мимо, мимо… Как будто это ты уже – звезда… и глух и слеп и нем неумолимо...

По расписанию

Садись. Давай нальём и я в рассказы

тебя макну, как бублик в чай с мимозой.

Не третий лишний вечер узкоглазый

нам ссудит дождевые свои слёзы,.

И чтобы пульс, который убегает…

Нет – истекает… под мускулатурой…

Нет…

Просто слово «пульс» тебя пугает…

А может я – своей температурой.

Так хорошо молчать… Не цацки-пецки,

помалкивать о чём-то не напрасном…

Давай нальём?!… и сядем по-турецки.

Ты спросишь – «буль!?»

А я скажу – «согласна»

Я расскажу тебе про телескопы

и мы рассмотрим срок своей прописки,

здесь, на земле. И может даже списки.

И ангела, хранящего окопы,

а в волосах заколки-обелиски…

Кому наши теории??? …до жопы…

А здесь – вино и венские сосиски.

Здесь мы любить, что главное – хотели!

И наши раны обретали тело.

Сплошная манна с неба…. И летели

мы сверху вниз, когда она - летела,

к нам снизу вверх…

Мы верили и ели.

Я расскажу тебе о лжи плацебо,

Большом Немом, что может быть речистым,

Кто от земли отстирывает небо,

чтоб каждый день оно висело – чистым.

О времени… О том, кто выключатель

сломал, о не конце, о кремальерах,

какой был сука мой преподаватель,

о радуге бесцветной, о пещерах

внутри себя. О том, что красит валик

на лбу зелёным росчерком из детства,

о чём заплакал одинокий смайлик

в концовке неразборчивого текста.

О тех, кто не сдаётся и без боя,

кто не сдаёт Дружковку и уэльсы

/там всякие…/ и кто всегда с тобою…

Куда бегут трамваи, за собою

на колбасу наматывая рельсы.

Давай я расскажу…?! По троеточью

исчислив или вычислив из ранга,

кто может позвонить проклятой ночью

и пригласить тебя отведать танго.

Из Дергачей? Из рода Капуллети?

Без разницы… и без связной пристрелки,

без хитрости, превосходящей – сети,

кто может быть счастливее, чем дети…

/хотя счастливей могут только белки/

О радости, натянутой на лица,

о простыне, в остатках белокровья,

опалубке, отмостке… о зимовье…

О матери, которая не снится…

Здесь сто пудов бессилен эври бади

/и незачем тащить аппаратуру/

ты просто обнимаешь меня сзади,

целуя, как никто… в температуру…

Душа течёт… да мы заколебёмся

тянуть ведро из бренного колодца!

Давай нальём!?

…а там-то разберёмся,

что я скажу…

Когда сказать

придётся.

И что предскажут совы и суккубы

и почему нет зелени в окрошке…

О серебре, отложенном на зубы,

потраченном на звёздочку в окошке.

О ясене, что никогда не скажет,

а где твоя любимая и кроха,

/о том, что мои месячные мажут,

а не идут… и это очень плохо…/

Чем крики отличаются от клича

и что такое – кича. /ты смеёшься/

И что стихи твои тебя величат,

пока ты не споткнёшься и заткнёшься…

Что вместе все раздроблены на – «каждый»

и значит не вернёшь уже – такого.

О том, что Бог бывает лишь - однажды

и пароход отходит в полвторого….

Агония не загнанной вигони

Агонией не загнанной вигони, живу, скорбя…

О том, что во вселенские ладони – я лишь себя,

что камнем век мой, прихвостень-приспешник,

не припасён…

-

Не то что попадало мне… в лобешник,

а так… за всё…

Не доставало-то всего лишь грамма… И счёта – «…три!»

Чиркнуть об небо маковкою храма:

Гори, гори.

Сгорай как хочешь…

Буднично и больно…?!

Начни с нуля…

Не шевели губами произвольно -

«финита ля…»

Финита ля, послушай… но дробилки, сметут мотив

и в голове останутся опилки

и инвектив.

Исклеванная крестиком в прицеле,

за наворот

иду куда-то без конечной цели...

Не ссу в компот.

Вина недоливающая Геба…

Ведь говорят,

что камни ещё вспомнят своё небо

и полетят…

Персональные сайты автора

Добро пожаловать в небо ЛенКи Воробей

ЛенКа Воробей. Сервер Not founder или Какая разница 

© ЛенКа Воробей, 2012

© При оформлении страницы использованы иллюстрации Виктора Брегеда (1), Одилона Редена (1), Майкла Тюрнера (1), Стива Хэнкса (1), Мея Шена (1)