Когда война

…когда война ложится на бочок,

поев на ужин квашеных медалей,

к ней не приходит серенький волчок...

Она, перечитав свои скрижали

и выпив сто из крепких слёз и слов,

как пьяная, обрушиваясь ватно,

сама себе желает – «сладких снов…»

…а снятся только – всполохи и пятна…

Хоть каждый день распевка и мечта,

/но ей, который век не светит «грэмми»/

От голоса осталась пустота…

Под языком эбеновая темень…

А детский смех уходит в шум и фон

и как она не силится… всё реже,

её заиндевевший граммофон

записывает только - стон и скрежет.

Война моя… война моя… война…

Красавица из миллиардов масок,

её тошнит от красного, она

кричит – «ну, неужели больше красок

нет в этом мире!!! … или только мне

размешивать багровое с багровым?!»

-

Да-да, мой друг… вся истина в войне…

-

И выпадает с радостью бубновой

пугающая, чёрная вина,

рассыпанная злобность, как веснушки.

Её незагорелая спина…

/с каркасом, как под кофтой у старушки/

И впала грудь, и сузились зрачки,

есть в этом что-то скудное и дьячье,

но мира и спокойствия толчки

творило сердце… крупное… телячье…

Когда война ложилась на бочок.

Когда сверчок как бешеный пиликал.

Война – не пропасть… только лишь – сачок.

Ловец печалей, скрежета и крика.

Нет – типов, разновидностей… война –

заключена в едином копирайте,

и вот сейчас, покуда спит она –

рожай бегом…!!! Растите… умирайте…

Любите на изломе, потому

что… кто его…. когда ещё придется………….

Покуда Бог не разбудил Войну,

не усыпил, разбуженное солнце,

закинут в небо радужный крючок,

макуха звёзд и лунные оладьи,

война храпит, не отлежав бочок,

моей недозаполненной тетради

и ты там где-то спишь, напившись в крик…

Да потому что пофиг нынче Гебе.

Лови момент…секунду ...случай …миг…

И назначай свидание…

На небе.

Письмо

                                                                                посв*

Это чудо… но мы не вмещаемся… не в конверте… Я вру, как дышу: ты не думай, что мы попрощаемся, если «здравствуй» тебе не пишу. Ничего не намыслив плохого ли, нехорошего,скверного пуд…/ведь и Бог сочинял в меланхолии зарисовки на темы Иуд/

Негодую на ниточку месяца… Все слова, не иначе,как – зуд. Так не скажешь тому, кто повесился: « ну и что развиселся ты тут?!» И нутро обогрев обходимое, так вздыхаешь, как будто бы прав: хорошо, когда рядом – родимое… и живое… и лезет в рукав…

С шелухой, мелочами и крошками и со всем, что там есть… и петлять с ним, бежать, и сцепившись ладошками - одну целую цепь составлять. Затирая кликухи и звания, очертания гор, берегов, у цепи этой нет - ни названия, ни состава, ни видимых швов.

Но железом всё пахнет – свободное и идёт со свободой вразрез: Это чудо… но чудо – расходное, не вошедшее в список чудес.

Вот такая вот штука наборная внушена нам и в нас внедрена: жизнь, всего лишь - вокзал и уборная и ещё в перерывах – война. Этот круг неустанно сужается и всё меньше ячеек и сит: кто стоит, кто летает… кто мается…кто/ прости меня Боже/ висит…

Облака, небеса, с прилагательным… успевай только фокус разверсть… Ведь и солнце мы мним – обязательным… потому что оно – просто есть!

Потому что уже загарпунено, чтобы греть наш безрадостный трюм… /есть и в этом большая изюмина, только мало кто любит изюм…/

Я пишу тут… грохочет, как бричечный карандаш, завалившись на бок… Я могу… если хочешь и в спичечный, целый мир, запихнуть, коробок, но двоится так всё… трафаретится… /хоть и конченый я интроверт…/ не могу я - желание встретиться, запечатать в бумажный конверт… Всё так – немо, и ватно-беззвуково… и как будто бы щиплет глаза… Не могу… при обилии буковок - ничего никому рассказать. Парашютом нечаянным виршество не раскроется там, где спина… Ну а значит продолжится пиршество… и вокзал… и клозет… и война…

Чудеса, это всё - издевательство…

Лебедой порастёт лабуда… Потому что уход – доказательство, что и мы приходили сюда! Где-то выше покруче учёные нас проводят бухлом и тортом, чтоб, как рыбки из вод извлечённые свою волю хватали мы ртом.

А где воля, там - солнце и курочка… и письмо..и конец шабашу…

Ты не верь мне… ты ж знаешь, я – дурочка…

Да к тому же я вру, как дышу.

Не стреляйте в моего журавля

Вот и ты…вот и мы…вот и мне…

Нет в прицеле винтовки тебя, белоснежный мой стерх…

Так, живыми синицами, громко торжественно каясь,

постигаю последние списки ушедших наверх,

между строк безуспешно найти своё имя пытаясь…

Я горда, что свободен полёт твой, средь боли и смут!

Ты не ласточкой ближе к земле – дождевая примета….

Даже если за нами сегодня тихонько придут,

ты даешь мне надежду на «небо», на «угол», на «гетто»…

Каждый день будет Бог зарисовывать в небе твой крик

и я буду его покупать по двойному тарифу…

Осужденным на вечность так трудно беречь просто –миг,

мы его в «дурака» проиграли седому Сизифу….

Он сказал: «камень Мой, это глобус… Послушай как бьёт -

его пульс, под корою наплывшего вечного вето»

/и ложилась она… и ложилась… щекою на лёд,

безуспешно пытаясь понять, где же сердце макета…/

Прилетай мой журавлик, я больше уже не могу….

К тем, чьи руки еще коротки и кто плавает мелко.

Нам, Великие - мёртвых синичек притушат в рагу

и к столу подадут в показательно мелких тарелках…

Вот и ты… Вот и мы… Вот и мне – очень дался тот верх!?

Было гетто засвечено светом, где падала в пыль я…

Этот крестик прицела не крест, белоснежный мой стерх!

Этот горб – не болезнь, там храню запасные я крылья…!

__________________________________________________

*

В этом шалом и тупом – «ля-ля-ля»

Я хотела вам сказать лишь одно -

Ешьте…пейте…

Бейте, бля, хрусталя… Но,

-

когда в сердце продырявится дно -

                             …………………………………. не стреляйте в моего журавля…

Война

/пошли я покажу…/

Нет веток и окна, есть лавки и розетки

Нет нежного тепла, зато – колючий плед.

Сидит моя война, запутавшись в виньетке

Оплаканных – «нельзя», предотвращённых «нет»

Моей войне легко распутаться, не сдаться…

Как вырвать из груди колючих истин ком

И подойти к тебе, так близко, чтоб касаться -

Твоих молчащих губ, звериным языком…

Одним из зимних утр, по девственному ранним,

Не говоря о снах.… Вообще не говоря!

Так близко чтоб ожечь, чтоб спутаться дыханьем

В мудреные узлы. И кинуть якоря…

Крылатая любовь – потомственная птица,

Не надо на плечо.… Срывайся и лети!

Мы не хотели стать, мы жаждали случиться

Однажды… Просто так.… Стрястись.… Произойти…

Закусывают боль - медалью за отвагу

и давятся чертой, итоги подводя…

Да взять бы каждый флаг…

…и каждому по флагу!

…и каждому по другу!

И только мне – тебя!

Нет плети и брони. Мундштук и рубашонка…

Нет писем и звонков. Сирена да листы

Исписанные мной, искомканные звонко,

Дурацкие, как быль… простые, как кресты.

Предписано молчать всем вышедшим из мрака,

Нас могут сосчитать по тонким голосам…

- гербарии… гербы…гробы – рычать и плакать

И гладить свою брань по жёстким волосам…

Пошли, я покажу…. Переплетая пальцы,

Тропинкой обогнём нерадостную мглу…

-

Пусти меня вперёд! Мне хочется нарваться!

Игла войдёт в меня, а ты войдёшь в иглу…

-

Там будем пить вино со дна пробитой каски,

Друг другу по земле её передвигать….

И горькие стихи, и приторные сказки,

На разных языках безмолвно понимать…

Немые мысли снов. Обитель опечаток.

Твой молчаливый взгляд.… В преддверии меня -

Неуловимый след, палящий отпечаток,

В созвездии любви – пощёчин пятерня…

Пошли я покажу навеки осуждённых,

Подныривай со мной под красные флажки!

Здесь можно убивать своих непобеждённых,

А гильзы…

Посадить… в цветочные горшки….

Нет времени и сна. Есть бесконечность круга…

Нет вечного огня…

Непостоянство стуж.

Сидит моя война, ничейная подруга,

Найди её, прошу… сыщи… обезоружь…

Нет музыки меж сфер.… Любая нота – кода.

Я покажу!

Хотя… не надо…

Отпусти…

Фамилия одна у нашего народа -

Нас много,

Чтоб убить…

…и мало, чтоб спасти…

Пятиконечным утром

Пятиконечным утром. В рытвинах сна… кочках…

Мазы твои, солнце… антитузы… тезы…

Режешь лучом штору в трогательных цветочках,

будто бы ждёшь – небо… выплеснет из порезов.

Выплеснет и утихнет птичий и человечий,

чтобы тревожно долгий, тонко-паучий шорох

выдал неосторожно - вздрогнувшие плечи,

синюю дискотеку двух пролетевших «скорых»

Так что и не услышит плача на заднем фоне

слишком нарядный город. Башни твои… Штольни.

В неуловимом…- словит… в каменные ладони -

Первый припадок грома.

Обморок колокольни.

Те, кому и не нужно… кашек твоих… речек…

Сядут в свои трамваи. Их повезут на базу.

Первые пассажиры стрижены под овечек…

Им-то не заблудиться… их-то отыщут сразу…

Им же за это Волю. Воду. Еду и плату.

Маму, сестру и брата. Пару отцов в наборе.

Только не нам с тобою чистить калоши статуй…

Правда же, моя радость? – мне улыбнулся горе -

Город.

Глаза – ямы. Градом побитый готик.

Люк ковыряет тенью… солнышко тулит мраку.

Милая подворотня щерит кровавый ротик,

чтобы не возвращались кушать свою собаку.

Левой щеке?! – хватит. Правой - не расколоться.

Даст со всего размаху… мало бы не казалось…

Гребень лучей первых… нет… - пятерня солнца,

чтобы причёска ночи птицами разметалась.

Верю – не верю?! Игры… с качеством «адидаса»

где и по шву вряд ли… небо, что над тобою…

Примет твои окошки… вырванные с мясом

этим внезапным ветром… в каменном недострое -

мы уже чьи-то...слишком...

Нас уже не отсудят.

Не уведут, толкая маленьким пистолетом…

-

Где-нибудь на Победы*. Где меня ещё любят.

Кое-кто даже очень. Я не хочу об этом.

________________________________________

зарисовка 02

*пр. Победы – улица в городе Харькове, на которой я жила до 2003

Персональные сайты автора

Добро пожаловать в небо ЛенКи Воробей

ЛенКа Воробей. Сервер Not founder или Какая разница

© ЛенКа Воробей, 2012

© При оформлении страницы были использованы иллюстрации Кларенса Картера (2), Руди Гигера (1), Татьяны Ермолаевой (1), Елены Капустиной (1)