Формалистический интербред

Интернеты – интернаты
беспризорных душ.
От зарплаты до расплаты:
кукиш, а не куш.

Интернеты – интервенты
вскроенных голов.
На обрывочке френдленты
провисает шов

между буквою печатной
и судьбой самой.
Я люблю тебя, мой чатный,
неначитный мой…

Квадратноголовый даун
ластится в глаза…
Интер-нет не интер-да, он
просто так не за-

-лечит, -гладит, -рубит, -травит,
-грузит, -ворожит,
он потребует управы
на самоё жи-

знеутробные запасы,
психовиражи.
Милый, ты ль не асьный ас и
ты ль не Вечный ЖЖид?

Интернет… Из интердевок
в интерпацаны…
Яблоко для интерЕв от
интерСатаны.

Он, лукавый интертихрист,
предлагает торг,
чтоб любить тебя, мой тигр из
ru.ua.net.org.

Интернеты – интраверты
экстравертогра-
да. Возлюбленный, поверь, ты –
лучшая игра

в прятко-салко-догоняло-
во по всей сети.
Интернеты – инферналы…
Господи, прости.

*  *  *

                              Слово изреченное есть лошадь…

                                                        Константин Реуцкий

                                                                Слово – это лодка…

                                                                  Юлия Броварная

Слово – это маленькая жизнь.

Приглядись: она тебе мала.

Дай пришью оборку, не вертись,

не раскидывай свои крыла.

Если сильно хочешь улететь,

то к земле притянут словеса.

Слово – это маленькая плеть,

выплетаемая за глаза.

Половцы – они народ шальной,

чумовой, хотя и не зело.

Слово изреченное есть Ной,

выпущенный Богом под залог.

Лодка, в коей лошадь (и не то…) –

только паззлы для его игры.

Слово – для тебя оно ничто,

а для рыбы было бы – прорыв!

Может, только если в Рождество

у Китайской коляднешь стены,

ты поймешь, что слово – это «ввод»

на клавиатуре Сатаны.

Я тебя запомню навсегда

с расточками в буйном парике.

Слово – лодка? Нет, оно вода.

Сколько лодок во моей реке

кануло… А сколько унеслось

в неизведанные миражи…

Слово изреченное есть лось.

А неизреченное – зажим

времени на плавнике леща,

выпущенного ученым в пруд.

Слово – это маленькое сча…

с! И догонят, и еще дадут

половцы… Да хватит уж о них!

Печенеги – тоже ого-го!

Слово изреченное есть миг

между ничего и ничего.

…Нем о той, что мучит немотой,

тише, Ной, убитый тишиной.

Слово – это маленькое то,

что большое людям не дано.

Сонарный модеразм

Мой модератор, ты плохо меня модерируешь,

как бы иначе я так изгалялась над Господом,

так первобытно-сонарно Его препарируя,

будто все можно мне, будто я черная оспина

на непосредственно молнечном облике Ра. Донежь

буду пытаться рождать вечнобудущих Сергиев

и Серафимов? Ты плохо меня модерадуешь,

вот потому я такое сонарное стервие.

Мой мойдодыритель, сам ты нечист, как немытая

рожа рожающей в мукаж бомжихи помойныя.

Как же очиститься, где отыскать того мытаря,

что и отмоет, и дань соберет на спокойную

жизнь – без желанья писать, а с желанием тра... Та, та

жизнь это, что мне нужна, а тебе и неведомо,

что я сама уже пробуюсь на модератора

для успокойствия ряда (эпитет) поэтов. Мой

сервер для тех, у кого в голове откровения

чаще, чем тысячу раз и в туда и в обратное.

Всем ИМ так ХОчется выразить скромное мнение

о мирозданье и оного Миродераторе.

Будем спасать, распинаться, воскре... и воскрадывать

малую толику, коия нам причитает... Как

плакальщица над могилой утраченных радостей,

глядя на нас темным взглядом (эпитет ей) Таиах...

___________

Чувствую: явно заносит... Но sone не кончается.

Звуков так много, и с мыслями дружно семействуют...

Мой модерашка, я так не хотела отчаяться,

да вот пришлось, потому что иначе – не действует...

*  *  *

Белибертристика – это дремучая смесь

мира наивного с миром наитий от мира.

Есть в ней и истина, ох, и великая есть:

в каждом бывают песке жемчуга и сапфиры.

Да, не Камю. Здесь вам ками с приставкой Мура.

Оную, родный, и пишет. А ты не согласен?

переведи свое "вау" на русский: – ура! –

и закуси им коктейль из разбавленных басен.

Басенки и побасёнки – то дети Басё,

пусть только удочеренные им для прикола.

В белибердайдждесте есть абсолютное всё

для забивания в душу роскошного гола

с левой ножищи Голема, который к голам

так же относится, как твоя мама к индиго.

Сколь же спасительно – вдруг, перлюстрируя хлам,

в нем находить то, что тянет, пожалуй, на книгу,

а не на фигу. Бывает «любовный роман» –

автора будто Вергилий провел сквозь семерку

ада... Суровый профессор, заткните фонтан!

Непостижимое Вам не взвалить на закорки!

Белибер... Да! Вот такая. Но лучше живет,

чем золотые плоды фейербаховых бдений.

И умирает легко, как у.битый е.нот,

шкуркою чьею ее оплатили рожденье.

*  *  *

                 Не все ль равно, куда сходить с ума?

                                                         Александр Кабанов

Болезни – это, право, не беда.

Они – лекарство. Помнишь ту ангину,

с чьей помощью протухшая вода

любви с тебя сошла наполовину?

А то – не видишь и в глазу бельма,

когда саднят сердечные мозоли.

Не все ль равно, куда сходить с ума,

когда уже сошел в чужую волю.

В смертельный насморк? В легкий онкоСПИД?

В кретинеобьяснизм и пара-ночь-ю?

В ипо-хандрилью? В депресньюнктивит?

Или в бутылку водки на бессочье?

Когда шизолюбвия обнесла

своим налетом действия и строфы,

не все ль равно, куда сходить с осла:

на вайи или сразу на Голгофу.

Да лучше бы проехать дальше. Кон

еще не сыгран, и король твой матом

не послан… И не так ты высоко,

чтобы сходить с чего-то и куда-то.

Попробуй лучше НА… На гору влезь,

Ну, пусть хотя бы на вершину славы.

Она летальна – звездная болезнь,

зато хоть полетаешь на халяву.

Против порчи

Есть да-нность. Но еще пытаюсь в нет-ность

себя вгонять. Постыла мне секретность,

где каждый вздох – в усах и в париках,

где на душе, забвением укрыта,

вздыхает у разбитого корыта

старуха, у которой старика –

– да что пиры, дворцы, меха собольи! –

последнего отняли!… В раме боли

любой портрет бессилием силен,

как «Софья в Новодевичьем» …В раздирах

зрачков блестят стрелецкие секиры…

Да этим ли перстам беленый лен

для плащаницы покрывать крестами

из канители? …Волчьими хвостами

мне разорили в горнице очаг

завистники. И намели метаний,

бессильных в исполнении желаний

и помыслов – что злато и парча! –

все о глазах, которые живые…

Со мной такого не было. Впервые.

Чтоб звезды резались из десен дня,

а вечер был бессонницей беременн,

чтоб стыл в груди незваный Анн Каренин,

а поезд вел охоту на меня –

тяжелый, безнадежный, непоказный,

как вдовий вой на дню стрелецкой казни,

как звон над Новодевичьей тюрьмой,

где из келейки еле видно солнце…

Царевна! Помни! Мы еще прорвемся!

К бессилию завистников – вернемся

в глубинной чаше памяти потомства –

уже за то, что принимали бой!

*  *  *
Выстёбыва – юсь, выстёбыва – юсь...

Ото новояз! Как в глаз!

Еще бы вас всех, еще бы вас всех,

еще бы туда всех вас –

вместились бы все. Вместилище недр –

словечко – одно на сто.

Извилива – юсь. Из вил еще не

ушел воцеле никто.

Выхрипыва – юсь, выплескива – юсь

в кавычливые тире.

...О горе мое далекое, юс

мой малый во псалтире!

Выямбыва – юсь, выформлива – юсь,

вы – Цве – та – и – ва – ю – си.

Псвоему и не фомится мне,

не петрится во смеси

неверия, отречения. Черт!..

...Мой Боже, меня прости:

иудилось мне вечерне еще –

хоть сребренники грести!

...Высверкиваясь, вызвездывал днесь

Господь свое полотно...

Сплетенье телес плетенью словес

и в ноченьку не равно.

Сбивается слог. Сбивается ритм.

Сбивается мир в испод.

Выдарива – юсь. Меня раздарить

по строчке в примеры по

вывертывань – ю, выкручивань – ю

глухих, как могила, строк.

...О горе мое, не мучай меня!

На, Боже, держи оброк.

Ты хочешь, чтобы это было – так всласть

ясырь словяной. Еще

не выстеба – лась, не вылюби – лась,

не кончен еще расчет.