*
* *
Что
же ты замолчал, мой беспокойный бог,
то
ли молва мила, то ли глаза в пыли.
Три
тридевятых сна мнутся росой у ног,
три
тридевятых сна – и ни одной любви.
За
родником – река, за паровозом – smog,
а
у меня с тобой – свойство ценить на
слух.
Три
тридевятых зла, не называя срок,
шли
ко спине впритык и не теряли нюх.
Вот
и стоим теперь. Два обветшалых дня,
два
пожелтевших пня, росших не в том Крыму.
Мой
терпеливый бог. Не прогоняй меня!
Ведь
у тебя внутри холодно одному.
28
января 2010
| 
