Он
Священники гнали, купцы глазели,
Но толком никто ничего не знал…
Сиддхартху услышали две газели,
Его – проститутка и маргинал.
Деревня галдела, плодилось стадо,
А город прикуривал ганжибас.
И жлоб говорил Ему: «Че те надо?
Твой праведный Бог никого не спас!»
Родители били детей на вырост.
Политики лгали почем почет.
А жлоб все вопил: «Ты – опасный вирус!
Твоими стихами владеет черт!»
Здесь каждый с утра получал свой допинг.
Здесь каждый на чем-нибудь, да висел.
Он стал окончательно неудобен
И вашим, и нашим – короче, всем.
Затравленный псами Синедриона,
Он руки в стигматах тянул к ручью,
А птички летели во время оно –
Встречать первопредков в чужом раю
На юг из совковой страны союзов,
В Колумбию алых и белых роз…
На краешке солнца рыдала музы,
И рос кипарис среди трех берез.
Но каждая харя была довольна
Своей добродетельнейшей гнильцой.
И падало небо, и было больно,
Когда попадало оно в лицо.
И только тинэйджер, жуя резинку
И томно предавшись пустой мечте,
Смотрел, как, с библейской сойдя картинки,
Висела Поэзия на кресте.
27 декабря 2011 г.
|
