ПАМЯТИ
А.ТВАРДОВСКОГО
Вошло
в закон, что на Руси
при
жизни нет житья поэтам,
о чем
другом, но не об этом
у
черта за душу проси.
Но
чуть взлетит на волю дух,
нислягут
рученьки в черниле,
уж
их по-царски хоронили,
за
исключеньем первых двух.
Из
вьюг, из терний, из оков,
из
рук недобрых, мук немалых
народ
над миром поднимал их
и
бережно, и высоко.
Из
лучших лучшие слова
он
находил про опочивших,
чтоб
у девчонок и мальчишек
сто
лет кружилась голова.
На
что был загнан Пастернак -
тихоня,
бука, нечестивец,
а все
ж бессмертью причастились
и на
его похоронах...
Иной
венец, иную честь,
Твардовский,
сам себе избрал ты,
затем
чтоб нам хоть слово правды
по-русски
выпало прочесть.
Узнал,
сердечный, каковы
плоды,
что муза пожинала.
Еще
лады, что без журнала.
Другой
уйдет без головы.
Ты
слег, о чуде не моля,
за
все свершенное в ответе...
О,
есть ли где-нибудь на свете
Россия
- родина моя?
И
если жив еще народ,
то
почему его не слышно
и
почему во лжи облыжной
молчит,
дерьма набравши в рот?
Ведь
одного его любя,
превыше
всяких мер и правил,
ты в
рифмы Теркина оправил,
как
сердце вынул из себя.
И в
зимний пасмурный денек,
устав
от жизни многотрудной,
лежишь
на тризне малолюдной,
как
жил при жизни одинок.
Бесстыдство
смотрит с торжеством.
Земля
твой прах сыновний примет,
а там
Маршак тебя обнимет,
"Голубчик,-
скажет,- с Рождеством!.."
До
кома в горле жаль того нам,
кто
был эпохи эталоном -
и
вот, унижен, слеп и наг,
лежал
в гробу при орденах,
но с
голодом неутоленным,-
на
отпеванье потаенном,
куда
пускали по талонам
на
воровских похоронах.
1971
| 
