* *
*
Живу
на даче. Жизнь чудна.
Свое
повидло...
А
между тем еще одна
душа
погибла.
У
мира прорва бедолаг,-
о сей
минуте
кого-то
держат в кандалах,
как
при Малюте.
Я
только-только дотяну
вот
эту строчку,
а
кровь людская не одну
зальет
сорочку.
Уже
за мной стучатся в дверь,
уже
торопят,
и что
ни враг - то лютый зверь,
что
друг - то робот.
Покойся
в сердце, мой Толстой
не
рвись, не буйствуй,-
мы
все привычною стезей
проходим
путь свой.
Глядим
с тоскою, заперты,
вослед
ушедшим.
Что
льда у лета, доброты
просить
у женщин.
Какое
пламя на плечах
с ним
нету сладу,-
Принять
бы яду натощак
принять
бы яду.
И ты,
любовь моя, и ты -
ладони,
губы ль -
от
повседневной маеты
идешь
на убыль.
Как
смертью веки сведены,
как
смертью - веки,
так
все живем на свете мы
в
Двадцатом веке.
Не
зря грозой ревет Господь
в
глухие уши:
-
Бросайте все! Пусть гибнет плоть.
Спасайте
души!
1966
|
