* * *
Игорь
горя хлебнул: умер Рюрик, и мальчиком
грустным
затаскал
его родич Олег по горам, по долам…
Новый
город, - не Новгород, Киев какой-то
капустный,
новой
родиной стал. Что она тебе, княже, дала?
Велес,
Хорс и Перун, вы вложили оружье
в
эти руки, чтоб греки свой крест принесли
целовать,
мир
у Скифи Великой просить средь дружины
орущей,
подбирая
по-лисьему льстиво дары и слова.
С
поволокою паволок, узорочьё загребая,
хорошо
восвояси убраться мирком да рядком.
С
Византией тягаться не стоит, - затея
пустая.
Хватит
собственных дел над своею славянской
рекой.
Но
кончается всё: и добыча, и блажь, и
терпенье.
Вот,
из греков к древлянам повадился. Бей же
своих!
Город
Искоростень или Коростень, - это знаменье.
Из
корысти пришел – здесь останешься,
жаден и лих.
Захлебнуться
корыстью, - для князя, - обычное дело.
Где-то
плачет вдова. Позже слёзы заменит на
кровь.
Игорь
Малом убит. Игорёвое грязное тело
мало-мальски
в земле. Но страшенное дело – Любовь!
Не
по-бабьи ж ей выть в стольном граде, как
будто в Путивле!
По
забралам зазря не печатать неслышно
шаги.
Боже
правый! (Любой!) В этом городе смертнопротивном
вражьей
крови напиться и мстить! Ох, как мстить,
- помоги!
И,
не выплакав слёз, по-житейски ни в чём
неподсудна,
без
живинки в глазах принимаясь за страшную
месть,
будет
Ольга любить даже мёртвого мужа, покуда
упокоится
в этой же, чуждой обоим, земле.
Двадцать
лет без Него, с воеводами править и
княжить,
осаждать
и сжигать, исхитряясь, дворов города,
и
в далёком Царь-граде стать царскою
крестницей даже…
Ох,
страшенное дело, - Любовь! И тогда, и
всегда.
| 
