Кажется, воздух по улицам постепенно уходит /на дно/ в минус.
Мы забыли, что такое градусники и этикет, мораль и синус.
Воздух колет веретеном и соломой пальцы. На краю обрыва
я заплетаю тебе в свитер косы то ли пшеницы, то ли крапивы.
А мне вовсе не нужно ранним утром вставать на смертную казнь,
тащиться в хромой телеге, впечатывая колеса в засохшую грязь,
мне, знаешь ли, сложно молчать, рассуждать – и того хуже.
Только тебе тоже нет дела, что там внутри, если сажа – снаружи,
ты совсем не годишься ни на роль мужа, ни на, тем более, брата.
Все это так картиночно-витиевато. В общем, борода из ваты.
Зато можно махнуть руками, не боясь улететь в небо десятком
воздушных шаров и птиц. Мы, наступая друг другу на пятки,
пойдем по пыли дорог. И над нами будет не старый чердак,
а вечное небо, а внизу не соседи – а камни и рельсы, и пустяк,
что я не Элиза, да и ты не одиннадцать лебедей, уставших и диких.
И мы точно запомним все имена деревень – полупустых, безликих.
И не будем различать права и лева, верха и низа.
Все потому, что ты не одиннадцать лебедей, а я не Элиза.
|
