Она больна. Он
болен
И когда ее силуэт вклеится маркой
в конверт окна,
он прикроет ладонью рот и
прошепчет:
тишше, она больна.
Тогда он предложит ей валерьянки.
Предложит вина.
Он подметит: ты едва-ечетыре
жива. Женева. Жена,
жалюзи. Журналы в узком дверном
проеме.
Он печально посмотрит вдаль:
тишше, она почти что в коме.
Она скажет: послушай, слова тоже
имеют цену и вес,
что твои апельсины и воздух. -
Тебе лучше сесть, -
он наденет плащ и выйдет из
комнаты под гром с небес.
Он раскроет зонт и вздохнет:
тишше, она не совсем в себе.
И он бросит ключи на стол и
дежурное "как дела",
у него аврал, он наврал, ну, а ты
как себя вела,
а она промолчит и звенящую свзяку
смахнет со стола.
Он возьмет себя в руки:
тишше, она такой всегда и была.
Пальцы станут перебирать клавиши:
до-ля-фа-си.
И консервным ножом вскрывают
лужи чужие такси,
и врасплох через трое суток: как
должная я себя вести?
Он поцелует ее в висок:
тишше, она не виновна, просто ее
прости.
В этом вечном городе N есть мост.
Под мостом - река.
Он всегда твердил, что она
недалека, а теперь - далека.
И лунает мысль под звон колоколен:
тшшш, он болен. Он болен.
Болен.
| 
