Три точки, три
тире, три точки
«Стихи мои похожи на клубок,
Цветных, запутанных ребенком
ниток…»
Ника Турбина
В тонкой оправе расплываются
исчезающие корабли –
Стекают по краю раковины и
пропадают вдали.
А по ночам… капитаном в плавание
заснуть, уйти!
Днем закрываешь дверь. Плачь
сквозь очки, плати
По счетам, кричи. Детям нельзя
– с огнем
И с водой – нельзя. Только с
собакой вдвоем –
В моряки! И – потушите свечи –
в красной машине,
В шлеме, в огне, в пожар!(ники).
Знайте, отныне –
Взрослый. Теперь все таинственные
значки,
Древние иероглифы, шифр такой,
что учи
И учи!, стали (про)стыми и скучными
и про газ.
И уже приходилось стучать в
микрофон «раз-раз»,
А не только в расческу шептать
непонятные песни.
Потолки, доктор, мешают дышать,
а лестницы
Стали ниже и меньше, и малоэтажнее.
Теперь
Шишки не от коньков – косяков
дверных. Эта дверь!
Каждый раз прищемляет палец.
Замазать зеленкой –
Но не поможет. Корка подсохла и
стала стойкой –
Отдирай! Ногтями да по живому!
Никак не хочет…
Знайте, отныне – взрослый. Именно
с этих строчек.
***
Потому что давно скомкались все
твои строчки
И клубками спутанных ниток
съежились на полу,
Барабанишь пальцами –
три-точки-три-тире-три-точки –
По обтянутым кожей коленям,
будто бы по столу.
Потому что четыре угла и никак
не больше,
От двери к потолку, потом от окна
– сквозь паркет,
Через семь этажей, как Алиса и,
может, дольше,
Через лес из высокой прически,
завтрак/ужин/обед,
За которым – стол, за столом –
глупый смех, а под –
Дом и строитель Джек, сквозь
ковры и люстры,
Через кашель в кулак, мычащие
«хм» и «вот»,
Через мысли о вечном, ящики-головы
– пусто,
Через скрипящие кресла, шорох
страниц газет
Пролетаешь. Проносятся мимо с
вареньем банки,
А на них этикетка – «яд» ровным
почерком. Нет!
Потому что решает не все подорожник
к ранке
Приложенный. Потому что за
воротами сада –
Не край света, а тень. Потому что
мир – шар,
А веревка – в твоей руке. Есть
свое на каждое «надо»
«Не». Посмотри: исчезает в небе
прощальное «кар».
| 
