The end желтой бумагой шуршащего сентября-месяца: в спину иголками, далекой йогой вонзается лестница, обжигает льдом каленого железа сквозь рубашку диски. Бьются со звоном стекла и вечность в чужом виски. Голос мой обрывается, словно пуговица на тонкой нити, какую трубку ни снимешь, всюду чужое: «эй, говорите!». Руки в карманы: «это уже не к месту, криво и набок, косо!» Сверим часы: предупредительный в воздух. Время вопросов.
Вот подбираешь камешек. Идешь по другой стороне улицы. Небо сегодня – черный чердачный бархат и полнолунится.
Ветер приносит письма, птиц, корабли, распевает гимны стершихся стран – помнящих разные эры и раны римлян. Мне бы глаза в глаза! Шепотом: «все это так непривычно, страшно, туманно, дымно и странно!». Но: «будут ли спички?» «И в этом – нет, понимаешь? – совершенно некого обвинить, мол, это он первый начал». «Стой! Мне так… Есть закурить?»
А так – все ведь довольно (разве не правда?) сносно. Время. Самое время вопросов.