Здравствуй, старик. Сегодня я называю себя в мужском роде. Будем говорить о ценах /твое здоровье/, может быть, о погоде? Здравствуй, старик. Сегодня я в хлам пьян. Пьян бессонницей, только не надо глупых просьб «представиться» и «успокоиться». Боже, какая пошлость – до боли в горле чужой незнакомый номер, похоже, я уже отчаянно хохочу: «game over, приятель, game over».
Здравствуй, старик. Представь, что я глупый влюбленный дурак, у меня /ха/ больной вид – нервный тик, не менее нервный «так». У меня потертые джинсы, узкие губы и временно съемная клетка. У меня вечный гугл проблем, давно порванная теннисная ракетка. Каждый вечер мечусь от двери подъезда до ближайшего светофора. Я все обещаю повеситься у нее на пороге, но это /увы/ не скоро.
Здравствуй, старик. Давно не виделись, хотя чего уж там – никогда. Тебе /не вздумай отнекиваться/ плевать, как прошла у меня среда, мне, впрочем /к чему реверансы/ тоже, что у тебя было в четверг. Ты /бьюсь об заклад/ какой-нибудь грустный лысеющий офисный клерк. Любишь своих трех копий, коньяк, бульдогов /издалека/ и спать. По будильнику – глаза в потолок: снова, сначала, за что?, опять.
Здравствуй, старик. Мне до невозможности, не поверишь, паршиво. Я должна вести себя бодро, крикливо, живо, но это все вшиво, словно кошка с Голландией на сером /будто сентябрь/ боку. Я не буду, не буду! неметь этим рвущимся нитями могу/не могу, ты /уверена/ и покруче видал на своем длинном веку. I am sick – это, все, что запомнила из уроков. Здравствуй, старик.
