* * *
Прогнившие
доски прогнутся и глухо
Треснут,
распавшись под взглядом, и в ухо
Вкрадчивым
шепотом, ласковым ядом
Пустяшные
страхи вливает чердак.
Усталый
сундук, щелкнув крышкой,
Щербато
зевнул, отпустил навсегда
Кого-то
с наколкой и винной отрыжкой
Из
тех очень странных, но важных времен.
Пыльную
шпагу подбросило солнце,
И,
усмехнувшись, взял ее он.
Билась
оса об оконце.
Не
помню, когда, но давно
Бывал
этот тип в моем сердце.
Пропах
табаком, пряным перцем
Забытого
кроя камзол.
И
весел, и зол, и красив,
Он
не вернется, как ни проси.
Ушел
и увел за запястье
Прелестницы
тень. Ароматами счастья
В
чердачном проломе
Мелькнул
ее взгляд.
Скатились
упреком по прелой соломе
Хранимые
долго сокровища клятв:
«…
Если бы ты превратилась в креолку,
Жила
бы в старинном поместье,
Где
сотня солдат в треуголках
С
тремя офицерами вместе
Охранную
службу несли б,
То
при всех их усах и шпорах,
При
всех дворцовых замках и запорах
Тебя
бы они от меня не спасли:
Луна
босоногая на крокодилах,
Смеясь,
пируэты бы выводила,
Туфельки
в танце на дно обронив,
Так
славно тебя бы я соблазнил…».
| 
