Против
порчи
Есть
да-нность. Но еще пытаюсь в нет-ность
себя
вгонять. Постыла мне секретность,
где
каждый вздох – в усах и в париках,
где
на душе, забвением укрыта,
вздыхает
у разбитого корыта
старуха,
у которой старика –
– да
что пиры, дворцы, меха собольи! –
последнего
отняли!… В раме боли
любой
портрет бессилием силен,
как
«Софья в Новодевичьем» …В раздирах
зрачков
блестят стрелецкие секиры…
Да
этим ли перстам беленый лен
для
плащаницы покрывать крестами
из
канители? …Волчьими хвостами
мне
разорили в горнице очаг
завистники.
И намели метаний,
бессильных
в исполнении желаний
и
помыслов – что злато и парча! –
все
о глазах, которые живые…
Со
мной такого не было. Впервые.
Чтоб
звезды резались из десен дня,
а
вечер был бессонницей беременн,
чтоб
стыл в груди незваный Анн Каренин,
а
поезд вел охоту на меня –
тяжелый,
безнадежный, непоказный,
как
вдовий вой на дню стрелецкой казни,
как
звон над Новодевичьей тюрьмой,
где
из келейки еле видно солнце…
Царевна!
Помни! Мы еще прорвемся!
К
бессилию завистников – вернемся
в
глубинной чаше памяти потомства –
уже
за то, что принимали бой!
| 
