Зимняя
Кришня
Давай,
Заратустра, зараза, колись:
куда
мне пойти, чтоб хоть где-то остаться?
Христа,
твоего по профессии братца,
я
слушала долго, но вот разобраться
в
его письменах не смогла. Будто слизь,
сосульки
болтаются на бельевых
веревках:
зима подползла незаметно.
И
так симметричны, как смыслы в приметах
народных,
тела круглобоких, монетно-
холодных,
вонзающих угли под дых
чудных
идолиц, не готовых прожить
и
дня, но силком отправляющих память
в
ту степь, где не знало послушников пламя
твое,
Заратустра. Безвременный камень
его
заменял. Высекали ножи
сведенные
длани, безрадужный зрак.
И
холод монетный не плавили знои,
рожденные
долгою сушью степною,
которая
может быть помнящей Ноя
в
своей долготе… Заратустра, ты прав:
огонь
– веселей и теплей, и еще
дешевле,
душевней, душистей, душнее.
Я
здесь остаюсь. За стеклом – стекленеет.
И
скользкие когти слюды, цепенея,
скребутся
туда, где уже горячо.
| 
