* * *
Как голову с колен,
столкни и разобьюсь:
стеклянный шар
и стекленею дальше.
Мне б разозлиться,
но не разозлюсь:
всё наше, если вдуматься,
не наше.
Найди себя! –
и я себя нашёл
под бывшим деревом,
над бывшей глиной,
под медным перевёрнутым ковшом
с зеленоватым старческим отливом.
Стучи по донышку
и духов выкликай! –
они гудели заполошным роем,
будто решая –
край или не край?
Свет заливал объём
с краями вровень.
Вновь полетим на запах вешних дней,
мы ничего не потеряли:
не стали ни тщедушней, ни бедней,
покуда изнывали под дверями.
Оставь надежду тем,
кто в поле ждёт,
ещё не нагулявшись,
не родившись,
кто изнутри,
вот здесь, под сердцем,
жмёт,
жмёт на виски,
сквозь время не пробившись.
Оставь
и сразу ощутишь –
легко
подняться, воспарить,
перевернуться.
Сгущённое,
совсем как молоко,
беззвучное пространство
льётся с блюдца.
Мы будем сразу и собой,
и теми,
кто был до нас
и станет после нас
из всех накопленных хитросплетений
вязать неубывающий каркас.
Куда девалось прежнее шмотьё?
Смело запаршивелость и прыщавость!
…Так начиналось райское житьё:
никто не умирал –
земля вращалась.
2005 – 2010
Нью-Йорк на Кривом Торце
|
