* * *
Чужой, чужой
торговцам и бандитам,
Издателям —
хозяевам журналов,
Соседу — алкашу,
сестре и брату,
И прошлому… А будущего
нет.
Круг ограничен садом — восемь
соток,
Да старым домом с лестницей
скрипучей
И продувной скворешней
чердака,
Где я пишу ненужное и злое
Без
веры, без надежды, без любви,
И только
стыд румянцем проступает
На серых
провалившихся щеках.
Один, один
беспамятный и слабый
В кольце сырых
деревьев и бурьяна,
Где лишь собака,
кошки и ежи —
Невольные свидетели
паденья
Иль медленного спуска — в
никуда.
Так я живу, почти не видя
света:
Встаю под вечер, засыпаю
утром,
Чтоб снова думать и в тоске
мотаться
По лестнице скрипучей вверх
и вниз,
По гравиевой дорожке до сарая
И
до калитки, запертой неделю
Тому назад…
Какая безнадега!
Беда, беда!.. И некуда
бежать,
И хочется забыться, задохнуться
Во
сне, чтоб никогда не пробудиться…
Да
только ночи, ночи полнолуний
Не
отпускают душу на покой
И мучают…
|
