*
* *
На
последнем стою рубеже -
На
святых, на оплёванных плитах.
Где-то
видел я это уже -
Государство
ментов и бандитов.
Здесь
хотела воздвигнуть дурдом
Торгашей
неуёмная свора,
А
построила новый Содом
С
муляжом золотого собора...
Шли
на подвиг, а враг - по пятам,
Нас
лишили судьбы и удачи,
Смерть
по внутренним свищет фронтам,
А
на внешнем - повальная сдача.
Наши
танки увязли в крови,
Наши
лодки нырнули в пучину,
Мы
не русские, мы - «шурави»,
Мы
«братки», а «братки» - не мужчины.
И
никто от позора не спас
Опалённое
красное знамя.
Наши
женщины бросили нас,
Наши
дети смеются над нами.
Нас
не надо молитвам учить,
Честь
и совесть не выбить из генов:
Это
стыдно - в сортирах «мочить»
Даже
злых и неумных чеченов.
Это
стыдно, пропив полстраны,
За
подачкой протягивать лапу
И
не знать ни вины, ни цены
Оголтелому
злу и нахрапу.
Тот
- на «зоне», а тот - в блиндаже,
Все
в дерьме, в нищете и обиде.
Где-то
видел я это уже...
Да
в гробу, разумеется, видел!
Нам
осталось
лишь
насмерть стоять
Или
просто - без смысла и позы -
Бронированный
«мерс» расстрелять,
Как
Ильин расстрелял «членовозы».
18
ноября 2000
| 
