Лунный серп, затонувший в Море
Дождей, задевает углами погибших
людей, безымянных, невозвращенных. То,
что их позабыли, не знают они. По
затерянным селам блуждают огни и
ночами шуршат в телефонах.
Двери настежь, а надо бы их
запереть, да не знают, что некому здесь
присмотреть за покинутой ими
вселенной. И дорога, которой их
увели, так с тех пор и висит, не касаясь
земли, - только лунная пыль по колено.
Между ними и нами не ревность,
а ров, не порывистой немощи смутный
покров, а снотворная скорость
забвенья. Но душа из безвестности
вновь говорит, ореол превращается в
серп и горит, и шатается плач воскресенья.