И при слове клятвы сверкнут
под тобой весы металлическим блеском,
и ты - на одной из чаш, облюбованный
насмерть приказом чужой красы, вынимающей
снизу один за другим этаж.
Как взыскуемый град, возвращенный
тебе сполна, и как слава миров, под
тобою разверстых, на воздусях левитации
реет кремнистый пар - от стерильной
пустыни тебе припасенный дар.
Преображенный клятвой и
ставший совсем другим - всем, что
клятвой измерил и чем был исконно
цел, наконец ты один, и тебе незаметен
грим, погрузивший тебя в обретенный
тобой удел.
Соучастник в своем воровстве
и третейский суд, пересмешник,
свидетель, загнавший себя под
спуд предпоследней печати, в секретный
ее завод - под чужое ребро бесконечного
сердца ход.
И при слове клятвы ты знаешь,
чему в залог ты себя отдаешь, перед
чем ты, как жертва, строг. От владений
твоих остается один замок, да и тот
без ключа. Остальное ушло в песок.