Этот кораблик – с загнутыми краями, видевший небо луж, истоптанный тяжестью ливней, переживший 2 + 2 лета, весь в глубоких морщинах строк: срок, ревность, муж, открыт рейс в беспросветную глушь, эта Мария-Антуанетта – любит с ореховым кремом, история врет, краснеет обложкой потрепанных лет – улетает аистом, несет на себе тяжкий плач, гремучие погремушки, неустанное купи-мне-братика-кошку, двойки, порванный ранец, ранки, зеленку, сдувшийся мяч – наша Таня молча тонет, люди, пони, продавленная тахта, холод стен, переплетов, рецептов и пальцев, то врач, то палач, ма, я согласен на все: мыть посуду, учить язык, но кота…
Опускается на выгоревшую слайдом с морской солью и пеной голову треуголкой. Эй, вам ведь, хриплые храбрые Бонапарты, начерченные в учебниках бермудские треугольники – по колено, вам – в два счета поднять все пиратские флаги за партами, одноглазо стуча крюком, кружкой рома, краплеными картами, кроя крышу тремя этажами, взрывоопасным хохотом. На подбор все – Джеки и Роджеры, и торгуете Сантами – паузами в пушечном залпе, захлебе, замученном грохоте.
И «полундра», и «караул» - без разбору кричат попугаи. Вы, уткнувшись в тетради, ломаете ставни и сваи.
Источник: http://novlit.ru/anyagruver/archives/152 |