Она больна. Он болен

И когда ее силуэт вклеится маркой в конверт окна,

он прикроет ладонью рот и прошепчет:

тишше, она больна.

Тогда он предложит ей валерьянки. Предложит вина.

Он подметит: ты едва-ечетыре жива. Женева. Жена,

жалюзи. Журналы в узком дверном проеме.

Он печально посмотрит вдаль:

тишше, она почти что в коме.

Она скажет: послушай, слова тоже имеют цену и вес,

что твои апельсины и воздух. - Тебе лучше сесть, -

он наденет плащ и выйдет из комнаты под гром с небес.

Он раскроет зонт и вздохнет:

тишше, она не совсем в себе.

И он бросит ключи на стол и дежурное "как дела",

у него аврал, он наврал, ну, а ты как себя вела,

а она промолчит и звенящую свзяку смахнет со стола.

Он возьмет себя в руки:

тишше, она такой всегда и была.

Пальцы станут перебирать клавиши: до-ля-фа-си.

И консервным ножом вскрывают лужи чужие такси,

и врасплох через трое суток: как должная я себя вести?

Он поцелует ее в висок:

тишше, она не виновна, просто ее прости.

В этом вечном городе N есть мост. Под мостом - река.

Он всегда твердил, что она недалека, а теперь - далека.

И лунает мысль под звон колоколен:

тшшш, он болен. Он болен.

Болен.