Робин Гуд отстреливает бумажные самолетики на лету.

/Поезд твердит свое неустанное ту-туууу-ту-ту/

Она вышивает крестиком и говорит тихо, несмело:

"Милый, даже Джон подтвердит, это совсем не дело".

Он хмурит брови, проверяет тетиву, натачивает стрелы:

"Вот и идите оба, мне это до смерти надоело".

Робин выходит из дому, целится в яму, бьет по кроту.

/Поезд набирает обороты: туту-ту-туууу-ту-ту/

Он смотрит под ноги и ворчит: "Значит, Джон. Джон.

Старый предатель, паршивый трус, дурак, пижон!

Я по таким лупил из рогатки. Джон! Глуп и смешон!"

Робин крут. Робин небрит. Робин мешает чай ножом.

Робин в ярости: она распорола на занавески фату!

/Поезд не уклоняется и в тон ему: туту-ту-туту/

Он ломает ветки на ходу: "мерзавец, хитрец, плут!"

Она режет на кухне лук. "Ок, чтоб вам всем, гуд!"

Робин вытаптывает новые тропы, новый маршрут.

Робин надеется на себя и немного на Страшный Суд.

Робин не склонит голову ни перед кем. Только на рельсы.

У него не осталось выбора, пути отступления, "если".

Он плюет на все и всех, будто на сегодняшнюю манту.

Поезд произносит финальную: "ту-ту, господа, ту-ту".