Николаю Гумилеву
Здесь
холодно. И бреющий полет
день
начинает только с середины.
Весна,
ладошки вымазав о лед,
тихонько
плачет. Сгорбленную спину
пророчат
лампа, кресло и тетрадь…
А
где-то, в глубине седых Америк,
жизнь
повернулась и бежала вспять,
в
свою обыкновенность не поверив.
Там
пили грог, жевали сухари,
кормой
зубрили кряжистые фьорды.
И
неба не хватало до земли,
и
солнце улыбалось даже мертвым.
А
после, с кастаньетами, в трико,
жизнь
пробиралась в пьяные таверны.
И
расступались залежи веков
перед
цыганским всполохом неверным.
Ну,
затем…. Закончились листы,
сгорела
лампа, рукопись намокла…
Жизнь
распрощалась залпом холостых.
Состарилась.
Задумалась. Поблёкла.
Источник: http://novlit.ru/baranovazhenya/archives/551 |