- Поезд
-
- 1.
-
- И снова на бегу меня пейзаж
встречает,
-
вдоль поезда летит, воронками
крутясь,
-
и валится в окно, и потолок
качает,
-
и веером скользит в пороховую
грязь.
-
- И крутятся, как снег, ночные
перелески,
-
от вальса и стогов кружится
голова.
-
И танец колдовства, и ветра
переплески
-
рисует на лугах безмолвная
трава.
-
- Прозрачный снегопад весь этот
бег венчает.
-
Но то не снег летит, а разжимает
горсть,
-
но то старик Харон монеты
возвращает,
-
но то висит, как снег, летейской
стужи гроздь.
-
- И в грохоте колес, и в пересохшей
Лете,
-
и в говоре морей - тревожный хор
сирен.
-
И вещий Одиссей, один на целом
свете,
-
переживает бег, задуманный как
плен.
-
- И две его руки сквозь снегопад
воздеты,
-
сквозь бесконечный бег, когда
предела нет
-
шуршащим берегам ненаселенной
Леты.
-
А поезд, как снежок, разбрасывает
свет.
-
- 2.
-
- Полустанок. Огни. Это поезд
притих.
-
Это колокол ночи, отринувший
взмах,
-
ощущает созвездья на склонах
своих.
-
Это так же, как детство в далеких
горах.
-
- Так глаза в темноту открывает
зверек
-
и, не видя себя, превращается в
крик,
-
и смиряется тьма, и ложится у
ног -
-
это снег на лету застывает на
миг.
-
- Но откуда-то вдруг вылетает
состав -
-
это встречный, он крутит меня
на бегу
-
с полустанком, с огнями, от звука
отстав,
-
надвигаясь стогами на сонном
лугу.
-
- Это снова Харон разжимает
кулак.
-
Это линия жизни с ладони в упор
-
снегопадом слетает, впиваясь
во мрак,
-
и рисует собой очертания гор.
-
- И вершины скользят, как изгибы
ужа,
-
и срываются в белую кровь облаков.
-
И трава замирает в тумане, дрожа,
-
укрывая себя от своих двойников.
-
- Это горы во мне продолжают
расти,
-
это снег надвигается с разных
сторон.
-
Если линию жизни не спрятать в
горсти,
-
то к кому не вернется с монетой
Харон?
-
- Кто получит монету и сможет
забыть,
-
как Харона ладонь уменьшалась
на треть,
-
или смерти коснуться и глаз не
закрыть,
-
или встать в стороне - на себя
посмотреть?
-
- 3.
-
- И снова летят поезда.
-
Уже на востоке светлеет,
-
уже под мостами вода
-
от грохота их тяжелеет.
-
- Как осенью, как в холода,
-
она навсегда безголоса.
-
Как в небо, глядится сюда,
-
а в небе грохочут колеса.
-
- Найдется ли там уголок,
-
в ее опрокинутом доме,
-
тому, кто забыться не смог
-
в бессонном летейском проеме?
-
- А толпы вагонов под ней
-
насквозь проросли облаками,
-
и стало как будто темней
-
в ее перевернутом храме.
-
- Туда простирает окно
-
какой-нибудь путник невольный,
-
и силится выпрямить дно
-
расправленный лед колокольный.
-
- Уже тяжелеет вода,
-
и воздух проемами рвется.
-
Уже никогда, никогда
-
оттуда никто не вернется.
-
- 4.
-
- И поезд вдоль ночи вагонную
осень ведет
-
и мерно шумит на родном языке
океана.
-
Предчувствием снега блуждает
огней хоровод,
-
как бред шестеренок внутри
механизма тумана.
-
- И, уши закрыв, наклонившись,
сидит Одиссей,
-
читая кручину, один в полутемном
вагоне.
-
И пенье сирен надвигается
тяжестью всей,
-
и меркнет, и реет, и слух обжигает
ладони.
-
- И ту же кручину читая с другого
конца,
-
за окнами ветер проносит обрывки
пейзажа,
-
и вьется, и рвется, и чертит
изгибы лица,
-
и кружится холод, и небо чернеет,
как сажа.
-
- И гнется под ветром холодный
рассудок часов,
-
зубцами срываясь и гранями в
нем цепенея.
-
Все ближе и ближе неведомый хор
голосов.
-
Все дальше и дальше относит лицо
Одиссея.
-
- О, дом Одиссея, в пути обретающий
все,
-
ты так одинок, что уже ничего не
теряешь.
-
Дорогу назад не запомнит твое
колесо,
-
а ты снегопад часовому рассудку
вверяешь.
-
- 5.
-
- Толпы света бредут, создавая
дыханьем округу,
-
узнавая пейзаж как созданье
своих мятежей,
-
обтекая его, голоса подавая друг
другу,
-
превращаясь в скопления мечущих
мрак миражей.
-
- Так в обратный прорыв увлекается
бег ледохода,
-
натяжением силы вживаясь в свои
берега.
-
Обретая себя, неподвижностью
дышит свобода -
-
и летят берега, и раздет ледоход
донага.
-
- Каждый выдох таит черновик
завершенного мира.
-
У меня в голове недописанный
тлеет рассвет.
-
Я теряюсь в толпе. Многолюдная
драма Шекспира
-
поглощает меня, и лицо мое сходит
на нет.
-
- Я теряюсь в толпе. Толпы света,
как волны, смывают
-
и уносят меня, как стихи на
прибрежном песке.
-
Там, где зреет строфа, там, где
шепот сирен убывает,
-
там проносится поезд по долгой
и влажной строке.
-
- Колесо и пейзаж на незримой
оси снегопада
-
с одинаковой страстью друг друга
пытают в пути.
-
Начинается вдох. Открывается
занавес ада.
-
Крепко спит Одиссей, и снежинка
трепещет в горсти.
-
Источник: http://chegozeradi.ucoz.ru/index/zhdanov_ivan_gde_sorok_sorokov/0-105 |
