Прятать лицо ладонями моря, где синие волны с зелёными спорят и вечность в смирительной майке под слоем скрывается гальки. Седого гравёра столетние камни к усталой планете припали устами. Степенно в прозрачных панамках медузы ныряют на дно, словно шарики в лузы. Когда ж водрузит знамя власти прилив, возможность увидеть Иерусалим для каждого свой совершится однажды, а для влюблённых – дважды. Но неба осколок пропитан солью: в какой бы здесь ни был занят роли концентрация в воздухе грусти не погубит, но не отпустит. Наивен привкус мятного флирта. Под мятым парусом – бизнес Флинта. Статичный полёт улитки хранят облетевшие свитки. На черепахах с бесчувственной кожей держится мир, что велик и ничтожен, а стихий и страстей разыгравшихся грозы дробят для поэзии правила прозы…