*
Век
любит красное: как хлорка,
оно
въедается в рассудок.
Большие
траурные хлопья
ложатся
в подступивший сумрак.
Змея,
кормилица врачей,
над
чашей мира изогнулась:
на
дне её пустых очей
жизнь
отразилась и запнулась.
Стечётся
в каплю тишина,
стекутся
обстоятельства.
Перебери
стакан пшена
на
грани помешательства.
Слежу,
как движется по краю
перелопаченный
позор,
и
подписать не успеваю
общественный
колдоговор.
Зрачок
совсем как молодой
летит
на свет придуманный,
и
поздно выставлять ладонь,
когда
из бездны дунуло.
Высокое
лицо слепого,
с
гекзаметром вполне сравнимое,
скопленье
ужаса степного –
святого,
вечного, совиного.
Гомер
подсолнуха и гречки…
В
войну играют человечки,
и
стыд эпохи – личный стыд,
весь
этот спад, весь этот спид.
День
не помечен был, не выделен,
так
разошёлся по рукам:
он,
как яйцо, был нами выеден,
жизнь
разошлась по четвергам.
Источник: http://novlit.ru/pasenyukvyacheslav2/archives/88 |