Тридцать седьмой год

Из рассказанного Н.Хаплановым.

Стоял туман, и голосили бабы,
А впереди - дорога без конца.
Не ляхи, не татары и не швабы, -
Свои же уводили в плен отца.

Но план есть план: прислали разнарядку
На сто врагов - арестовать к утру,-
И участковый полистал тетрадку,
И ухмыльнулся: двести наберу.

И он набрал, арестовал две свадьбы.
Вели пешком испуганных "врагов":
По всей стране тогда рыдали бабы,
Не напасёшься "чёрных воронков."

Приморский город. Комиссар угрюмый
Орал, всё поминая чью-то мать,
На участкового: "Ты что же, гад, надумал,
Тюрьма забита, некуда сажать!"

Потом раздумье, ставшее судьбою,
И вдруг команда, как удар под-дых:
Изменников шеренгою построить
И рассчитать на первых и вторых."

Он что-то зачеркнул и подытожил,
Потом сказал, взглянув на облака:
"Кто первый - враг, сомнений быть не может,
Ну, а второй - второй гуляй...Пока."

Отец гулял - в забое и в окопе,
Прошёл войну, и умер от войны...
А тех, кто первым был в тот год далёкий,
Ждут и сейчас из той хмельной весны.